— А Собакин?
— Ой, Мишаня! Собакин — уникум. Он чудак. Одно слово — демократ. Помнишь, как Ельцин на троллейбусе ехал в районную поликлинику? Но он-то просто дурил народ, а Собакин навсегда отказался от всех привилегий и лечился у нас.
— Это честный поступок, Маша. Здорово!
— Глупо! Но с этим Собакиным вообще цирк. Галина стала к нему ходить, и сразу сообщила, что старик на нее запал.
— Влюбился?
— Именно, Миша! И вот она ходит и ходит к академику. И каждый раз нам рассказывает: я ему понравилась, он полюбил, хочет жениться. Мы думали, что вот-вот свадьба, а академик взял и помер.
Марфин понимал, что Ясенево близко, а разговор пошел интересный. Миша съехал на боковую улицу, затормозил в тени деревьев и сообщил, что мотор перегрелся.
Маша хитро улыбнулась и расстегнула верхнюю пуговицу на кофте. Она надеялась, что ее новый знакомый начнет приставать. Но скромный Михаил покраснел и как-то скукожился.
Когда стало ясно, что любовь отменяется, Мария фыркнула, но продолжила рассказ.
— А в прошлом месяце мы вообще все отпали! У нас делает уколы регистраторша из местного ЗАГСа. И она сообщила, что наша Яремчук недавно сочеталась браком! Как тебе это? У нее медовый месяц, а она нам поет про любовь академика, про наследство.
— Погоди, Маша. Так, Яремчук не за Собакина вышла замуж?
— Какое там! Тот — старик. А она тихо зарегистрировалась с молодым адвокатом. Забыла его фамилию. Что-то связано с долларом.
— Может быть, Баксов?
— Совсем нет! Ты бы сказал еще Басков. Нет, она говорила, что это настоящая фамилия того, который писал про красные паруса.
— Грин? Гриневский?
— Верно! И не адвокат он вовсе! Я точно вспомнила — нотариус Гриневский.
Марфин чуть не подпрыгнул на своем водительском месте и срочно включил двигатель. Ему хотелось поскорее въехать в это Ясенево, высадить именинницу и доложить Савенкову о своем успехе.
Он, конечно, не опер, как Крылов, но информацию получил в один присест.
Убойные сведения!
* * *
Маша попросила остановить машину не у подъезда, а рядом, за гаражами.
Она на прощанье обняла Марфина, притянула к себе и попыталась поцеловать его в губы. Но он увернулся, и помада оставила след где-то на щеке. Именинница опять фыркнула и усмехнулась.
— Скромный ты, Мишаня. Очень стеснительный. Но я именно таких и люблю. Запиши мой телефон.
— Какой телефон?
— Мобильный! Но постоянно не трезвонь — мой Николай ревнив, как Отелло. Позвони послезавтра в девять вечера.
— Почему так поздно?
