Говорил он быстро и в таких юридических терминах, что его галиматью мало кто понял.
Затем Феликс перешел к сути дела.
— Вы все знаете, что покойный академик был моим доверителем. Я знал его много лет. Он просил меня оформить, хранить и довести до вас свое завещание. Итак, я приступаю к оглашению.
Гриневский поднял над головой тонкий пакет, прошитый со всех сторон нитками и пропечатанный печатями. Все подвинулись поближе, рассматривая конверт с завещанием.
Через пять секунд нотариус взмахнул ножницами, медленно отрезал край пакета и извлек документ. Все замерли.
Феликс Олегович приготовился читать, но потом отложил завещание и начал пересказывать его своими словами.
— Тут всего два пункта. Все движимое и недвижимое имущество передается детям. И квартира, и гараж с двумя машинами, и пять счетов в пяти банках, и мебель, и картины — все вам в равных долях! Все, кроме одного объекта.
В кабинете повисла пауза. Гриневский замолк и сел. А Иосиф Собакин встал и рявкнул во весь голос:
— Это, кроме какого такого объекта? Договаривай, нотариус!
Феликс встал и продолжил, обращаясь к сыну академика лично:
— Не надо так волноваться, уважаемый Иосиф Трофимович. В завещании есть второй пункт. По нему дачный домик в Малаховке отходит госпоже Яремчук Г. Т.
— Кому?
— Тому, кому слышали. Доктору, которая лечила академика. Которая выхаживала его в последние месяцы жизни. Той, которая, в конце концов, была почти членом семьи!
— Стоп, Гриневский! Это она была членом? Она кто такая? Ни жена, ни любовница! Я точно знаю, что у отца с этим делом уже десять лет, как полный провал! Кто она? Она — врач! Она исполняла долг Гиппократа! А за долг никто наследство не дает. Я прав, нотариус?
— Вы не правы, Иосиф Трофимович. Ваш отец проникся чувством к молодой женщине. Это мощная последняя любовь! Так часто бывает. Вы же слышали, что седина в бороду, а бес в ребро. А вообще-то я не обязан объяснять! Я объявил вам последнюю волю академика — вот вы с ним и спорьте.
* * *
Спорить с покойным никому не хотелось. Да и какой толк? Это, как мертвому припарки…
Только Варвара встала, подошла к Гриневскому и попыталась взять из его рук текст завещания. Но нотариус ловко устранился и спрятал бумагу в сейф.
— Скажите, Феликс Олегович, это подлинник?
— Да. А вы, извиняюсь, кто?
— Я — Варвара Галактионова, сотрудник детективного агентства «Сова».
— Очень приятно!
— Не думаю, что приятно! Мой клиент сомневается в подлинности завещания. Я возьму его на экспертизу. Я возьму под расписку, на короткое время. Или вы сразу подтвердите, что это фальшивка?
