Смотрят печально на переселенцев Олекса и Юлиус, видят, как плачут дети, сутулятся старики. Здесь же стоит слепой музыкант со своей внучкой Маричкой. Гомон привокзальной площади перекрывают печальные звуки скрипки, и звучит песня:
Верховние, свiте милий,
Рiдна моя мати,
Чому твоi дiти ходять
По свiту блукати?
Чому ходять, блукаючи,
Доленьки шукають?
А пройдисвiти, злодюги
Тебе обкрадають...
- Тысячи людей покидают наш край, - сказал Олекса Фучику, - уезжают в неизвестность. Бегут отсюда от голодной смерти, чтоб встретиться с нею за океаном...
- Мне переселенцы напоминают израненных, измотанных журавлей, которые отбились от своего ключа, - задумчиво проговорил Юлиус.
- Как в "Фата моргана" у Коцюбинского: словно калеки-журавли... И такие же несчастные... Здесь, наверное, и мои земляки есть. - Олекса всматривался в привокзальную площадь, выхватывая из этого человеческого муравейника лица людей, сцены разлуки.
- Вуйко! - окликнул он пожилого гуцула у ближайшей подводы - тот слезно и тяжело прощался с лошадью. - Где люди из Ясиней?
- Та-ам, - гуцул указал на край площади.
Переселенцев было много. Вербовщики специально собирали большие партии, чтобы расходы на дальнюю дорогу были меньшими.
- Эгей, Ясиня! - выкрикнул Олекса во всю свою молодую силу.
- Здесь! - откликнулись издали.
Олекса и Фучик шли в толпе, и обступали их со всех сторон нищета, отчаяние, безысходность. Наконец нашли переселенцев из Ясиней, и Олекса обнялся с односельчанами. Здесь были и совсем молодые люди, его сверстники. Они обступили земляка.
- Это мой друг, журналист из Праги, - представил Олекса Юлиуса Фучика.
- Что, пан журналист любопытствует, как люди нищету на беду меняют? спросил молодой переселенец в кептаре*, перетянутом широким кожаным поясом - чересом.
_______________
* К е п т а р ь - гуцульская, верхняя одежда.
- Товарищ Фучик пишет по правде, - строго сказал Олекса.
- Раз тебе он товарищ, то и нам не чужой человек. - Взгляды у переселенцев стали более доброжелательными.
Все собрались в круг, ждали, что еще скажет Олекса, который был, как и они, с гор.
- Зачем уезжаете, люди добрые? На кого горы наши покидаете? - спросил Олекса.
Площадь и все, кто был на ней, слушали печальную песню:
Верховине, свiте милий,
Рiдна моя мати,
Чому твоi дiти ходять
По свiту блукати...
- Горы наши, - продолжал Олекса, - хоть и из камня, но живые, им силы нужны, чтобы стоять вечно! Без людей они поседеют, рухнут, осядут в землю...
