– Сложно сказать. Формально состава преступления нет, как нет причин для уголовного дела, если бы не складывающаяся система схожих обстоятельств. Впрочем, это домыслы следствия и к вам они не относятся. А дело будет, скорее всего, закрыто. Мне предстоит пообщаться с дядей и её подругой, как её?
– Адель.
– Вычурное имя.
– Она сама по себе вычурна. Вы убедитесь. Пишет стихи и считает себя наследием великой русской литературы.
– Но вы-то с ней не в ладах?
– Отчасти. Но после похорон вместе глушили водку по-чёрному. Всё относительно.
– Первый раз общаюсь со столь неординарной компанией. Боюсь, Адель переплюнет вас в своих выводах и странностях.
– Не сомневаюсь.
– Как её фамилия? Чем она занимается?
– Фамилию не знаю, чем занимается – тоже.
– Вы в своём духе.
– Стараюсь.
– Не смешно. Мне кажется, вы многого не договариваете. Но не к чему придраться, посему я оставлю вас. Спасибо за бесценную информацию. Вы очень интересный человек. И я бы с вами ещё потолковал, но время дорого.
– Вы очень привередливый следователь.
– А это уже не важно.
– Любите Акунина?
– Без комментариев. Рекомендую не покидать пределы города. Вы можете мне понадобиться.
– Я давал подписку о невыезде?
– Нет. В общем, делайте, что хотите. Всё равно от вас ничего не добьёшься.
– Я старался вам помочь.
– Всего доброго.
Раздражённый Звонарёв бодрой россыпью покинул кафе. Так я отделался от следствия лёгким испугом. В целом моё выступление пришлось по вкусу. Были прославленные учителя. Что Лиза, что Адель – все умели запутать собеседника и морочить всем головы, а я их достойный ученик. Но так я сдал и Адель. Пусть и она помается под допросом ветерана МУРа. И я не случайно спросил его про Акунина, ведь он напоминал легендарного сыщика при дворе. Нет, не внешностью, и Звонарёв даже не заикался, но меня не покидало смутное ощущение, что он стремится походить на Фандорина какими-то неуловимыми ужимками и остротой взгляда. Даже одет он очень строго, только фрака и шляпы не хватало для полного колорита. Почти эстет сыска. Но у него вряд ли имеется оруженосец и советник – верный азиат. Кто зарекнётся? Может и есть. Последнее время меня окружали одни эстеты: один исчезнувший Ливенсон чего стоит. Кругом одни эстеты – эстеты секса, эстеты сыска. Сыск и секс – однокоренные слова, имеющие одну цель, и процесс похож: и там, и там тебя имеют по полной. Кто-то обязательно получит удовольствие.
Чаще кто-то другой, но не ты.
Но Адель та ещё сучка! Нагородит Звонарёву всякой херни. Учитывая нашу взаимную симпатию, запросто накатает на меня телегу и ещё обязательно добавит, что именно я довёл Лизу до самоубийства. Следом я понял, какую допустил ошибку, как попал впросак, и чем это может мне обернуться. А подлая сучка Адель сдаст меня с потрохами, если она что-то знает. Но что именно? Если Лиза планировала смерть, то, возможно, проговорилась. Они и с Адель иногда любили поболтать о вечном, упоминая безликую женщину с косой и в капюшоне. Каюсь, господа, каюсь. Я совершил очень наивный поступок, направив сыскного пса в объятия полоумной литераторши.
