— Вот как ты запомнил! — с уважением сказал Костя. — Со значением, выходит, запомнил.
— Ох, уж этот Матвейка, Математейка! — Томка покачала головой из стороны в сторону. — И где только он не увидит какое-то значение, этот Матвейка! Вот опоздаем мы на самоподготовку, так будет нам от Любовь Андреевны значение! Она сдёрнула берет с головы Воронкова и с хохотом помчалась вниз по склону. Ребята побежали за ней.
Пятиклассницы, подружки Стеши Федотовой, на уроках часто поглядывали на Стешу с тревогой. Боялись, как бы она не уснула за партой. Ведь каждое утро встаёт в шесть часов, а то и в половине шестого. Вскакивает безо всякого будильника и сразу бежит в балку. И никак её не удержать.
Спустившись в балку, Стеша забиралась поглубже в кусты и замирала. Балка звенела птичьими голосами. Не только синицы, дрозды, зяблики, щеглы, малиновки и зеленушки сновали в уже крупной листве. Несравненный певец соловей каждое утро и каждый вечер выводил свои сложные, переливчатые рулады в ветвях бузины. А вскоре тонкий беспомощный писк стал слышен из гнёзд: вылуплялись птенцы.
Сладкий запах цветущих черешен, абрикосов и яблонь стоял над плодовым участком интерната. Весна! Короткая и яркая крымская весна поднималась от морского побережья в горы. Не прошло и недели, как затопила она всё вокруг, а в нижнем поясе, у самого моря, дышала уже знойным летом.
На Матвея весна подействовала неожиданным образом: он вдруг увлёкся физкультурой. К тому же отличным физкультурником был Костя Жуков, а Матвей с некоторых пор во всём хотел быть похожим на Костю.
За последнее время Матвей сильно вытянулся. Худой, долговязый, чернявый, он, сжав зубы, неловко карабкался по столбу, цеплялся за перекладину и… сваливался оттуда. Ребята хохотали. Но не над неловкостью Матвея, а над его хвастовством. Почему-то Матвей был убеждён, что физкультурные упражнения получаются у него превосходно.
Поднявшись с земли, красный и сияющий, он спрашивал хвастливо:
— Правда, я здо́рово влез?
— Потрясающе! — со вздохом говорила преподавательница физкультуры Инна Николаевна. — Будь в тебе побольше веса, ты задавил бы Женю Сергеева. Ведь почти ему на голову свалился.
Девочки часто удивлялись:
— Почему ты, Матвейка, никогда не хвастаешься, что так здо́рово задачки решаешь?
— Да чем тут хвастаться? — сердито отвечал Матвей.
Похвалиться своим знанием математики ему и в голову не приходило. Это было дело особое, он не мог бы этого объяснить… Решая задачи, он обо всём забывал, ни малейшей заслуги в том, что задачи у него выходят, не видел, только радовался, когда удавалось. Чем же тут, в самом деле, хвалиться?
