— Не для меня. Я от своей карьеры не откажусь, и я далеко пойду. У тебя тоже есть данные, Кэрри, неужели ты не стремишься к успеху?
— Для меня это скорей забава, ну и способ заработать на жизнь.
Долорес отставила кофейную чашку.
— Ну что, мы все увидели. Расплатимся?
— Ты покуриваешь? — спросила Долорес на обратном пути.
— Травку? Нет.
— Зря. Я думала, мы можем вместе кайф словить. А ты вообще-то пробовала?
— Попробовала однажды, когда ездила на выходные в Принстон. Мне не понравилось.
— А жаль.
Долорес призадумалась, потом медленно заговорила:
— Мы с тобой такие разные, Кэрри, как с разных планет. У нас совершенно разные представления о том, что хорошо, а что плохо, разные вкусы. Мы и хотим от жизни не одного и того же. Ты такая, как бы сказать, чистая, что ли, а я — ну я и есть я! Вот я хочу добиться в нашем бизнесе успеха, ты — нет. Мне нравится курить травку, нравится спать с мужиками…
Кэрри с изумлением уставилась на Долорес:
— Мне тоже нравится спать с мужиками! Что тут такого особенного?
— Ну, ты о'кей, Кэрри! Правда — о'кей!
В ателье Франко Гаэтано Ева приехала к концу дня, когда он должен был уже освободиться от работы. Ева робко переступила порог. Со всех сторон на нее смотрела белокурая модель и маленький ребенок, как выяснилось, — жена и малыш Гаэтано.
— Привет, я здесь! — окликнул ее Франко.
Вот он какой! Ева именно так себе его и представляла: итальянец из Калабрии, американец в третьем поколении, шумный и хвастливый, плотный, горящие черные глаза и черные как смоль волосы.
Сделав первые снимки, Франко остановился.
— Вот что, детка! Ты какая-то вся накрахмаленная, мне надо, чтобы ты расслабилась. Смотри!
Он быстро подвигал руками, ногами, потряс головой.
— Теперь ты!
Ева повторила его стремительные подергивания.
— Сойдет, киска! Дальше вот что: закрой ротик, закрой глазки. Ага, хорошо! Как только я приготовлюсь щелкнуть, ты сразу закрываешь и рот, и глаза… Мне нужно поймать вот это выражение нетронутости…
Потом Франко перешел к показу основных позиций ног.
— Как займешь правильную позицию, так все тело сразу приобретает единую плавную линию. С руками трудней, чем с ногами, потому что поначалу кажется, что руки некуда девать.
— Я знаю. Мне все время мешают руки.
— А ты о них не думай, детка! Тут главное — полностью расслабиться. Чтоб тело стало совершенно свободным. Представляй себе пушинки, облака, представь себе, что ты лебедь с длинной, гибкой шеей, плавно скользящий по озеру.
