Синклер вспоминал тот ужасный миг, когда нашел ее в ванной, без сознания, с окровавленным виском… При виде этой картины его охватил ужас. Странно, не правда ли? Отчего он так волнуется из-за женщины, которая должна была пройти через его жизнь, почти не задев его?
А она ворвалась в нее словно цунами!
И еще один момент, которого Синклер никак не мог забыть. Когда он положил ее на кровать, и внезапно увидел ее всю, нагую, такую прекрасную и соблазнительную… Он не в состоянии был оторвать взгляда от ее белой, шелковистой кожи, блестящей от влаги, ее высокой, округлой груди, ее набухших розовых сосков… Синклер испытал такой прилив желания, что даже забыл о страхе.
Страх вновь напомнил о себе, и желание схлынуло. Но теперь, когда Син убедился, что с Джиллиан все в порядке, он не мог перестать думать о ней.
Она шевельнулась и застонала во сне.
Джиллиан знала, что это сон. Этот сон преследовал ее с детства. И все равно, каждый раз, когда он ей снился, ей становилось страшно.
Было темно, очень темно. Тьма была повсюду, она давила, душила, угрожала…
Над ней нависала огромная, чудовищная тень… и ей слышались все те же жуткие, отвратительные слова…
И удушающий страх, преодолеть который она была не в силах. И ножницы…
Она потянулась за ними, взяла их, вздрогнув от холодного прикосновения металла…
— Джиллиан! Джиллиан!
Кто-то схватил ее за руки. Джиллиан рванулась и принялась отбиваться что было сил.
— Джиллиан, милая, успокойся. Я тебе ничего не сделаю, — успокаивающе произнес низкий мужской голос.
— Нет! — вскрикнула она во сне. Или наяву? «Ножницы… ножницы…»
— Джиллиан, очнись! Очнись, любовь моя!
Это был голос Сина. Это он вызвал ее из тьмы.
И он назвал ее «любовь моя»…
Она резко пробудилась и увидела, что он склонился и озабоченно смотрит на нее. Эти зеленые глаза, такие знакомые…
Не говоря ни слова, не раздумывая, Джиллиан села и потянулась к нему, усадила его рядом с собой на край постели и обвила руками его шею. Она цеплялась за него, как утопающий за спасательный плот. Он излучал тепло и силу, а она сейчас очень нуждалась и в том, и в другом.
— Что такое? — Его голос звучал хрипловато. — Скажи, что с тобой?
Он провел рукой по ее волосам, пытаясь успокоить ее.
— Не знаю…
Она прижалась щекой к его рубашке, такой мягкой и прохладной, и жадно вдыхала запах его тела.
— Не могу…
Он пригладил ее растрепанные волосы, стараясь не задеть ушиба на виске.
— Ты стонала во сне… Тебе приснилось что-то страшное?
