Для того чтобы прояснить суть дела, я должен начать сначала, то есть, с того, что работа в искусстве, так же как и любой другой труд, должна финансироваться. Кто-то должен в течение того времени, как художник занят работой, оплачивать каждодневные расходы. Так, в прежние времена искусство финансировали императоры, папы римские, кардиналы и княжеские семьи либо давая время от времени заказы, либо обеспечивая художнику постоянную, надежную позицию при дворе. Позже к меценатству присоединились богатые купцы.
Эта форма финансирования в прошлом. Папы, кардиналы, аристократы и богатые купцы все еще существуют, но их интерес к искусству практически сошел на нет. (И британский, и нидерландский царствующие дома — из которых последний является самым богатым в мире — демонстрируют лишь ни к чему не обязывающий интерес к искусству; более того, ни одна из этих династий, насколько мне известно, не содержит ни оперы, ни оркестра или театра при дворе: нынешними символами высшей аристократии стали хвастовство и хамство, судя по пристрастию к скачкам, самолетам, охоте и отвратительным вечеринкам-обжираловкам. Если ситуация не изменится и царствующий дом не захочет стать примером для нации со всей серьезностью, скромностью и сдержанностью, то монархия обречена, но это в сторону.) Богатые купцы предпочитают дурить налоговую инспекцию, отправляя свои деньги на секретные счета в Швейцарии, чем покупать на них картины, скульптуры, стихотворения, рассказы, спонсировать спектакли или музыкальные представления, а если они, в виде исключения, на такой поступок все же ре шаются, то забавные творческие людишки сразу же квалифицируют их как слизь или вошь искусства (по-видимому, это презрение к человеку, покупающему искусство, в конечном счете, является ни чем иным, как выражением презрения творческого человека к самому себе), а подобные определения мало кого могут вдохновить.
В свете настоящих обстоятельств правительство превратилось в единственную инстанцию, которая хоть как-то финансирует искусство, и правительство, вначале с сомнением и крайней бережливостью, а потом с меньшими колебаниями, но все еще очень бережливо, занялось финансированием путем субсидий. После того, как система финансирования, против которой в наше время уже ни один здравомыслящий человек не возражает, была разработана, оказалось, что индивидуальное, как я это называю, искусство пострадало больше, чем коллективное.
