Многие из тех людей, с которыми я работала в семейных группах, были поглощены такой одержимостью в отношении тех людей, о которых они заботились. Когда я спрашивала их, что они чувствовали, они говорили мне о том, что чувствовал другой человек. Когда я спрашивала их, что они делали, они говорили мне, что сделал другой человек. Весь фокус их внимания был на ком-то или на чем-то, но только не на себе. Некоторые из них потратили годы своей жизни на это — тревожились о ком-то или о чем-то, реагировали на кого-то или на что-то и пытались контролировать другое человеческое существо, т.е. пытались заставить его жить по своему, а не по его, разумению. И они (созависимые) превратились в оболочки, иногда почти невидимые, оболочки людей. Их энергия была истощена, она ушла на кого-то другого. Они не могли сказать мне, что они чувствовали и думали, потому что они не знали этого. Их фокус был направлен не на себя.
Может быть, и вы были одержимы кем-то или чем-то. Кто-то что-то делает или о чем-то говорит. А у вас появляется мысль. Что-то напоминает вам о прошлом событии. Проблема входит в ваше осознание. Что-то случается или не случается. Или вы чувствуете: что-то происходит, но вы не уверены, что именно. Он не звонит, а к этому времени он обычно звонил. Он не отвечает на ваш звонок по телефону, а должен был бы. Сегодня день получки. В прошлом он всегда напивался в день получки. Он живет трезво только последние три месяца. Случится ли это снова сегодня? Вы можете не знать, что; вы можете не знать, почему: вы не уверены, когда; но вы знаете: что-то плохое — что-то ужасное — уже случилось, случается в данный момент или готово вот-вот случиться.
Это бьет вас так больно, будто удар в живот. Вас наполняет такое чувство, будто кишки переворачиваются, вы испытываете головокружительную тревогу — чувство столь знакомое созависимым. Вот это и есть то, что побуждает нас делать то, что причиняет нам боль; тревога и одержимость питают ту субстанцию. Это также страх в его наихудшем выражении. Страх обычно приходит и уходит, оставляя нас в состоянии отступления, готовыми к борьбе или просто временно напугав нас. Но тревога висит в воздухе. Она схватывает сознание, парализует его для всего, кроме ее собственной цели — бесконечно пересказывать по-новому одни и те же бесполезные мысли. Это тот бензин, приводящий в движение наш мотор всех видов контролирующего поведения. Мы не можем ни о чем думать, кроме как держать глаз востро на каких-то вещах, на контролировании проблемы и на попытках ее устранения; это та материя, из которой сделана созависимость.
