Закончив рассказ, наставник атаковал вас. Но чаша весов в этом тяжелейшем поединке все же склонилась в вашу пользу. Отчаявшись, Рамарес открыл древний саркофаг, хранившийся в башне, чтобы натравить на вас спящего в нем демона.
Демон оказался реинкарнацией того самого чернокнижника Аксиона. Он убил Рамареса, и собирался отправить вас следом за ним. Каким-то чудом вы сумели одолеть и Аксиона, призвав на помощь толику хитрости и пропавшую икону.
Подкрепление подоспело, когда вы уже являлись безусловным победителем и балансировали на грани между жизнью и смертью: от усталости, полученных ран и общего нервного истощения. Главный интриган Ледейл попытался извиниться, пообещав посвятить вас за подвиг сразу в седьмой круг. Но ваше доверие к наставникам было безвозвратно подорвано.
Академия ведьмаков, три месяца спустя после инцидента с «башней Аксиона» (см. книгу-игру «Наставники всегда правы»).
В полутемном зале тренируется человек. На нем широкие черные шаровары, обнаженный торс его блестит от пота. Бесконечные повторения одной и той же связки ударов (восточники называют это ката ) для большинства людей были бы невероятно скучны. Человеку явно плевать на большинство и его мнение, он занят.
Это явно молодой еще мужчина, вряд ли старше 20 лет. Но под ключицей багровеет не так давно заработанный шрам, на виске белеет седая прядь, а глаза… Глаза человека сосредоточены и пусты одновременно. Кажется, что сконцентрировав взгляд на конце пляшущего клинка, человек пытается прогнать пустоту откуда-то из глубин своего естества. Такой взгляд бывает только у людей, потерявших все. Что это было: семья, возлюбленная или юношеские идеалы – не столь уж важно. Важна лишь круговерть клинка и верная постановка ног.
Следуя по пути меча, он напоминает раненую черную пантеру. Пантеру, которая злобно рвет противника, стоя в луже собственной крови, и при этом очень боится остановиться. Потому что она, скорее всего, уже мертва, и не падает лишь от наполняющей ее ярости. Впрочем, притянутые за уши аналогии тоже не важны. Важны лишь хриплое дыхание в измученных легких и боль в уставших до одури мышцах.
Ведь пока ты все это чувствуешь – ты еще жив.
В дверях полутемного зала стоит другой мужчина. Он уже глубокий старик, седой, кряжистый, опирающийся на палку. Довольно долго он наблюдает за тренирующимся парнем, потом не выдерживает и окликает его:
– Хватит на сегодня, молодняк. Загонишь себя до смерти, а ближайший гробовщик в двух днях пути живет. Всю Академию провонять успеешь. Спускайся в трапезную, разговор есть.
