Грамматиков сразу попробовал доползти до терминала. И тут он понял, что «приплыл».
По трубе мирно плыли себе то ли отходы, то ли конструкционные материалы, но ее наружние стенки были такие глянцево-маслянистые, что как ни кряхти, а никуда не уползешь.
Ближайшая балка – слева, на расстояние чемпионского прыжка. Грамматиков не был чемпионом, тем более в прыжках из положения сидя. Ему оставалось цепляться за трубу, ожидая, пока его сожрет изнутри голодная смерть…
Ариаднина нить юркнула в трубу. Ну, нет. Если сдохнуть, так уж лучше снаружи…
Грамматиков неожиданно стал вспоминать, как давно он не ел. Кажется, с ночи. Желудок тут же отозвался протестным бурчанием…
Грамматиков натянул на голову капюшон, придал наноактуаторам куртки максимальную жесткость, рассек металлорганическую трубу штыком, выдвинувшимся с дульной части оружия, и вложил персты в «рваную рану». Рваная рана немедленно обернулась жадной глоткой и втянула Грамматикова. С головой и ногами.
Этот кишкопровод сдавил его и потащил вперед продольными пульсациями.
Грамматиков, конечно, вспомнил о страшной участи кроликов, проглоченных удавом, но куртка более-менее держалась.
Страшнее было то, что вместе с ними прокачивались побочные продукты нанопластического автопроизводства. Они совершенно недвусмысленно пытались под высоким давлением влиться ему в дыхательные пути.
***Разрешен доступ только для лиц в пенетроскафандрах. Предъявите ваше квалификационное свидетельство, заверенное торгово-промышленной палатой.***
Грамматиков судорожно пытался защитить руками носоглотку от настойчивых масс, которых только в порядке большой лести можно было назвать рвотными.
***Если вы не являетесь объектом, специально сконструированном для работы в каналах, вы должны немедленно совершить процедуру безопасного саморазрушения.***
Жижа, преодолев отчаянное сопротивление Грамматикова, втиснулась ему в нос вместе с букетом злых запахов.
Грамматикова вывернуло бы наизнанку, но он наполовину отключился. В этой полуотключке его покачивала Бездна на волнах невидимого света. Открылось виртуальное окно прямо в его теле. Мысли Грамматикова, пройдя через тайные программные интерфейсы и превратившись в распределенные потоки сигналов, остались его мыслями.
Они текли по углеродным и кремниевым нитям, из которых были сотканы стенки трубы, смыкали и размыкали ионные замочки, которыми соединялись нити, влетали в дендримерные молекулы, из которых вырастали новые нити, напрягали супрамолекулярные мышцы трубы.
