— Элянут, — говорит хозяйка, — русские у Пасвалиса, мы уезжаем. Хочешь бежать с нами?
— Что? — Я растерялась. Не знаю.
Вера добавляет:
— Остаетесь самая младшая и самая старшая — хозяйничайте! Ты — «Маленькая хозяйка большого дома».
У меня сжалось сердце. Они уезжают. О, Адонай, Адонай!..
— Но послушайте, если русские сегодня у Пасвалиса, то завтра утром они будут у нас, — говорю домочадцам.
— О, Боже! — охает Пятруте, рассказывают, что они очень жестокие, вырезают всех, сжигают все.
— Ax, перестаньте, Пятрут, за что нас будут убивать? Мы — рабочий люд.
— Иди ты, дитя, не рассуждай, еще ничего не понимаешь, схватит тебя какой-нибудь «русак», потащит в канаву, тогда будешь знать.
А, причиняешь мне боль горбатая ведьма. Хорошо, буду молчать.
Бум, бум, бим, бим, — стенные часы пробили четыре. Вскакиваю с кровати и выбегаю во двор. Русских еще нет? Бегу к дороге — никого не видно. Ну, зачем им ночью идти? Придут утром.
«Бум, бум, бум» — послышался близкий взрыв, и над лесом взвилось пламя…
Слышу, Балис говорит Марте:
— Увидите, госпожа, завтра здесь будут русские. Немец бежит…
— Ну, девчонка, что так поздно встала? Уже театр кончился, — приветствовала меня утром Марта.
«Девчонка» — это обращение всегда вызывает во мне горечь, и я чувствую к Марте неприязнь.
— Какой театр? — спрашиваю.
Вот, говорит, проехала по шоссе по направлению к Салочай немецкая армия.
— Пусть себе, не мое дело. Ну, а выстрелы еще слышны? Нет? Я слышала на рассвете, как весь дом сотрясался.
Вдруг близко раздался взрыв. Пауза. И воздух сотрясло мощное извержение ада. «Бум, бум» — бегу к дому.
«Бум, бум» — бежим в сад. «Бум», будто следует за нами, «И, и, и» — завизжала пролетающая граната, и «бум, бум, бум», — с угла дома на наши головы посыпались кирпичи.
Возникла паника… Балис кричит: «В подвал!», Пятре: «К речке!», Марта, смертельно бледная, кричит: «Погибли!».
Внезапно разверзшийся ад поверг всех в страх.
— Как посыпались кирпичи, как посыпались! — могли нас всех убить — делятся впечатлениями домочадцы.
— Сейчас бежим, — командую я.
Кто взял масло, кто схватил хлеб, нож, пальто и все понеслись кто-куда. Мужчины уже давно разбежались, словно зайцы, и сидели, спрятавшись, во ржи. Бредем через хлеба, без дороги, спешим по направлению к лесу. Всех занимает одна мысль — сожгут или нет.
Слезший с дерева, Скуюс сообщил последние известия: весь большак, словно муравейник, кишит солдатами, какой армии — невозможно различить. Недалеко от Салочяй горят хаты…
