Джельсомина слушала с большим вниманием.
— Ты слышал, Карло? — вскричала она, отходя от окна. — Они обещают, наконец, награду за арест этого чудовища, совершившего столько убийств.
Джакопо засмеялся, но Джельсомине смех его показался неестественным.
— Патриции справедливы, — сказал он, — и все, что они делают, безупречно. Они не могут ошибаться. Они осуществят теперь свое намерение.
— Но в этом случае они только исполняют свои обязанности перед народом.
— Все говорят только об обязанностях народа, но умалчивают об обязанностях Сената.
— Мы не должны отрицать, что он их исполняет, Карло, потому что и на деле он старается защищать своих граждан. Этого Джакопо все ненавидят, и его злодейства долго составляли позор Венеции. Ты видишь, что патриции не скупятся, чтоб только схватить его. Послушай, хотят повторить воззвание.
Снова зазвучала труба, и офицер, выступив из-за гранитных колонн, почти под самым окном, где находились Джельсомина и Джакопо, прочел второй раз объявление.
— Зачем ты надеваешь маску, Карло? — спросила Джельсомина, когда офицер кончил читать. — В этот час не принято носить маску во дворце.
— Я делаю это нарочно, чтобы меня приняли за дожа или за одного из Трех, покрасневшего, когда объявляется их постановление, — ответил шутливо Джакопо.
— Они идут по набережной к арсеналу; там сядут в лодку и отправятся к Риальто, как всегда делается.
— И там они во-время известят этого страшного Джакопо, чтобы он успел спрятаться. Ваши судебные власти таинственны, когда следует быть откровенными, и болтливы, когда следовало бы помолчать… Но пора мне отправляться, Джельсомина: выпусти меня через двор дворца, а сама вернись домой.
— Нет, это невозможно, Карло, я и так уже нарушила приказ начальства, потому что тебе не было разрешено входить сюда в этот час.
— Ты это сделала ради любви ко мне, Джельсомина?
Смущенная девушка опустила голову, и яркий румянец разлился по ее лицу.
— Да, ты отгадал, — ответила она.
— Спасибо тебе, дорогая; но будь уверена, что я найду средство выйти из дворца незамеченным. Трудно было войти без позволения, а насчет выходящих предполагается, что у них есть право входа.
— Каждый проходящий в маске днем мимо сторожевого алебардщика должен объявить пароль.
Это замечание, казалось, смутило браво. Он находил опасным возвращаться прежней дорогой, потому что не сомневался, что привратники, знавшие об его приходе, преградят ему дорогу. Другой выход теперь казался ему одинаково опасным. Джельсомина по глазам отгадала его смущение и пожалела, что вызвала у него такое беспокойство.
