В ту же минуту на верхней площадке «хижины» показался Джойс. Громким голосом отдавал он приказания, стараясь хоть этим приободрить свой «гарнизон».
Ник и майор, почти несший на руках Мод, прибавили шагу. Через минуту они проскользнули уже в отверстие палисада и подбежали к воротам. Тут их заметили, и пять пуль ударили в «хижину» и палисады. К счастью, пули никого не ранили. На голос Вилугби открыли тотчас ворота, и через несколько минут они были уже во дворе.
Как только Мод и Роберт вошли во двор, негры и все остальные радостно обступили их. Казалось, восторженным крикам и радостным слезам не будет конца. Наконец Джойсу удалось улучить минуту и переговорить о деле. Роберт тотчас же потребовал себе оружие и принял команду.
Джеми Аллен и Блоджет стояли на крыше и непрерывно стреляли в осаждающих. Те с диким криком бросились к палисадам и, всячески помогая друг другу, старались перелезть через них. Блоджет убил двоих индейцев. Это привело в страшную ярость остальных. Они бросились на палисады, но залп с крыши моментально разогнал их. Однако трем или четырем удалось перелезть и стать подле стен дома. Вид этих смельчаков приободрил осаждающих, и они пошли на приступ.
Роберт оставил Джойса и других на крыше защищать отверстие, а сам с Джеми и Блоджетом спустился в библиотеку и из открытых окон дал залп по спрятавшимся внизу скалы индейцам. Те отступили немного в кусты и со своей стороны начали стрелять в окна. Несмотря на опасность, которой подвергали себя Вилугби и Джойс, в «хижине» не было еще ни одного убитого, в то время, как между осаждающими насчитывалось уже около двенадцати убитых. Приступ продолжался уже с час. Начинало темнеть.
Наступила ночь, и Роберт с Джойсом начали крепко запираться повсюду. Прежде всего закрыли ставнями окна с северной части дома; потом позаботились о дверях. На крышу поставили воду на тот случай, если неприятель вздумает огненными стрелами поджечь дом. Наконец все приготовления на ночь были окончены, и Вилугби спросил Джойса о матери и о теле отца. Тот сказал, что тело капитана в комнате мистрис Вилугби, и что там же находятся и мать с дочерью.
Роберт пошел к матери. Тишина господствовала на этой половине дома. Все слуги разошлись: кто был на крыше дома, кто у слуховых окон. У двери в комнату матери он остановился и прислушался: ни шепота, ни стонов, ни рыданий. На его стук в дверь никто не ответил. Прождав еще с минуту, он отворил дверь и тихо вошел в комнату. Она была освещена единственной лампой. Посредине комнаты на большом столе лежало тело капитана, на нем была та же охотничья блуза, в которой он вышел в последний раз из дома. Лицо покойного сохранило свое обычное выражение спокойствия. Только мертвенный цвет лица показывал, что это было спокойствие смерти. Наклонившись, Роберт с благоговением поцеловал бледный лоб отца, и глухой стон невольно вырвался из его груди. Потом он подошел к Белле. С Эвертом на руках она сидела в уголке комнаты и не спускала глаз с отца. Она боялась взглянуть на брата, и когда тот обнял ее, пожала ему руку и, прижав к себе ребенка, зарыдала.
