Сделав несколько шагов по палубе, Росвель пошел к своему экипажу.
— Ты уверен, Стимсон, — сказал он, — что это мыс Горн?
— Уверен, сударь! Нельзя никак обмануться в подобном месте. Этот мыс никогда не позабудешь, если хотя однажды видел его.
— Стимсон, я хочу бросить якорь и поручаю тебе найти бухту, где бы мы были в безопасности.
— Постараюсь, капитан Гарнер, если позволит погода, — отвечал моряк.
Начали делать необходимые приготовления, чтобы причалить к берегу. Предосторожность эта оказалась принятой во-время, потому что ветер усиливался, и шхуна быстро приближалась к земле. Через полчаса «Морской Лев» тянулся под небольшим ветром и взял на гитовы свои паруса[25].
Море волновалось. В воздухе было туманно, и чувствовалось, что не должно терять времени. Надо много отважности, чтобы в подобное время года подойти к такому берегу, как мыс Горн.
По мере того, как шхуна подходила к мысу, вид моря, разбивавшегося об утес с глухим шумом, внушал тревогу. Моряки были задумчивы и обеспокоены. Если бы шхуна пристала к подобному месту, то одной минуты было бы достаточно, чтобы разбить ее в щепы, и нельзя было надеяться на то, чтобы спасся хотя бы один человек из всего экипажа. Росвель сильно тревожился, хотя внешне и сохранял свое хладнокровие.
— Приливы у этих берегов и под столь высокими широтами разбивают и большие корабли, — сказал он первому своему офицеру.
— Все зависит от хорошего маневра, — отвечал тот. — Посмотрите на эту, находящуюся перед нами, точку, капитан! Хотя мы не совсем под ветром, но нас страшно влечет к этой части берега. Скорость, с которою море стремится к югу-западу, ужасная. Ни один корабль не может итти так по ветру, как оно.
Это замечание Газара было справедливо. Маленькая шхуна взлетала на верхушки волн, как морская птица, или падала в пропасть между ними, и то для того только, чтобы снова появиться на вершине новой волны. Самою большою опасностью угрожало шхуне течение, увлекавшее небольшой корабль под ветер и по направлению к утесам.
Опасности мыса Гаттераса, о которых столько говорят, можно было считать пустяками в сравнении с тем критическим положением, в котором находились моряки шхуны. Мычание десяти тысяч быков не сравнилось бы с глухим ревом моря в то время, когда оно бросалось в щели утесов. Брызги пены наполняли воздух, и были минуты, в которые мыс, хотя он был близок, скрывался среди их тумана.
Благоприятствовало только одно обстоятельство: знали, что это место моря глубоко, а берег очень редко таил скрытые опасности. Рассказы Стимсона и других моряков разъяснили Росвелю это обстоятельство, которое он счел очень важным.
