— Я всюду пойду за хозяином! — ответил негр, согласный на все.
— Ну, помните, что я предупредил вас, — сказал Уильдер, — а теперь налегайте на весла и правьте к тому кораблю в наружной бухте.
Фид и негр повиновались, и лодка быстро понеслась вперед. Приблизившись к кораблю, они стали работать веслами осторожнее и, наконец, совсем опустили их.
— Тише! — произнес Уильдер. — На палубе шум.
— Без сомнения, шум; это повар рубит дрова, и капитан требует «ночной колпак»[9].
Голос Фида был заглушён ревом, раздавшимся с корабля. Можно было подумать, что то был рев какого-то морского чудовища, вдруг высунувшего из воды свою голову. Но опытный слух смельчаков тотчас распознал обычный способ окликать лодки. Уильдер, не слыша шума другой приближающейся лодки, сейчас же приподнялся и ответил.
— Какого чорта? — закричал тот же голос. — В нашем экипаже нет никого, кто бы говорил так. Откуда вы? Что вы делаете под моим носом?
— Я рассекаю волны моею кормой! — крикнул Уильдер после некоторого колебания.
— Что за сумасшедший путается тут около нас? — проворчал спрашивающий. — Дайте-ка мне мушкет, я посмотрю, нельзя ли получить лучший ответ от этого негодяя!
— Стой! — произнес спокойный, но повелительный голос. — Все обстоит благополучно. Подпустить их!
Человек, стоявший на палубе, велел им подойти к судну, и разговор прекратился. Тут Уильдер убедился, что окликали другую лодку, и что он поторопился отвечать. Но отступать было поздно, и он приказал своим спутникам повиноваться.
Уильдер взошел на корабль среди глубокого молчания, в котором ему почудилось что-то зловещее. Оказавшись на мостике, он бросил вокруг себя быстрый, испытующий взгляд, словно этот первый осмотр должен был разрешить все сомнения, так долго его волновавшие. За исключением человека, закутанного в плащ, повидимому, офицера, на палубе не было ни души. С обеих сторон темнели мрачные силуэты грозных батарей, но нигде не было видно ни матросов, ни солдат, которые обыкновенно толпятся на борту вооруженного корабля, и которые необходимы около орудий. Находясь лицом к лицу с человеком в плаще, Уильдер почувствовал всю неловкость своего положения и счел необходимым вступить в разговор.
— Вы, конечно, удивлены, сударь, — сказал он, — что мною выбран такой поздний час для визита?
— Конечно, мы вас ждали раньше! — последовал лаконический ответ.
— Меня ждали?!
— Да, вас ждали! Разве я не видел, как вы с двумя товарищами, которые остались в лодке, полдня рассматривали нас то с берега, то с высоты башни? Что могло означать это любопытство, если не желание взойти на борт?
