Книга встреч | страница 39

Скажут: зачем в масштабах России плакать по двум ветхим церквушкам в Богом забытой северной деревеньке?

А она не была Богом забыта. Пока церкви стояли, это всякий видел. Они, хоть и стояли праздно, а Дух Божий в них жил и освещал все вокруг Своим неизреченным светом. И больно душе, что погас этот огонек, — пусть даже не навсегда, на время. Чуть-чуть темнее стало на Руси.

Один человек умирает — другой рождается, по мертвому не будешь вечно плакать. Верю, что когда-то на месте сгоревших церквей встанут в Волнаволоке новые. В конце концов, за тысячу лет, что жители Волнаволока ходят в храм Божий, такое случалось не раз. Впервые церковь здесь поставили едва ли не во времена князя Владимира Святого. Горели храмы, рушились от ветхости, и вырастали новые на том же месте…

Верю, что и сейчас так будет. А все-таки мне жалко тех, сгоревших. Когда-то мы приходили к стенам заколоченной Покровской церкви и, прижавшись лицом к шершавым ее замшелым доскам, молились, просили помощи. И было нам по молитвам нашим: приходила помощь, хотя, казалось бы, — неоткуда ей было прийти. И это не забудется никогда.

Вечная им память, скромным деревянным храмам Божиим, в маленькой деревушке на Севере России.

В Петербурге, пожалуй, нет мест, столь преисполненных тишиной и миром, как тот холмик в деревне Волнаволок где стояли когда-то две деревянные церковки. Или всё таки есть?.. Есть, конечно: на Смоленском кладбище, у часовни Ксении Блаженной.

…Смоленское кладбище подобно спящему ребёнку: глубоким миром и чистотой веет на его аллеях. Ради чего только не идём мы ко Ксении Блаженной! Выплакать горе, вымолить удачу — и каждый замкнут в себе, в своей беде, в своей радости… В своей молитве. И это понятно, и странно было бы прийти ко Ксении, чтобы поглазеть на народ. Но вот я впервые у Блаженной не ради молитвы, а именно ради молящихся. Смотрю, озираюсь, вглядываюсь.

Удивительно! Нет на этих людях всем нам знакомой печати «церковности», привычного благочестия, заученной молитвенности. Люди одеты не слишком благочестиво, зато в глазах, на устах не вычитанная из книжки молитва — из сердца рвущаяся мольба. Заговорить с ними? Но они сюда не для бесед пришли.

Вот мужчина — солидный, хорошо одетый, уверенный в себе. Подходишь к нему с вопросом — а он вдруг в слёзы:

— Сын погиб… Виталик… Двадцать три года было… Может, хоть Ксения подскажет, как дальше-то жить?

Вот нарядная дама с маленьким ребёнком: