Повзрослев, Милица покинула ставшую чужой постылую Субботицу и перебралась в Белград, где устроилась выступать в ночных клубах. Тогда многие из сверстниц торопились перейти границу между юностью и взрослой жизнью. Жизнь требовала: неси, девица, свой крест. Крест, сработанный из свинца безнадежья и ржавчины разочарований. Жить и нести на себе этот крест? Жить и знать, что жизнь не удалась? Жить, обманывая себя тем, что живешь ради высоких целей? Зачем? Этот простой вопрос разбивал вдребезги все прежние помыслы о жертвенности и непременной женской мужественности.
И что теперь? Она уже выросла и осознает, что раньше или позже… нет, лучше не думать об этом. Сначала должен появиться он, самый сильный, самый красивый, самый-самый… И вот тогда она потеряет голову от любви…
Он пригласил ее на танец. Вел ее уверенно, ей приятно было ощущать на талии его крепкую руку. Молодой человек представился:
— Владимир Поляков.
Потом они сидели рядом за столиком и разговаривали. Она слушала его рассказы, напомнившие ей былины о похождениях Еруслана и Ивана-царевича.
Единственный наследник владельца знаменитых самарских самоварных заводов даже в мыслях не имел продолжать процветавшее дело отца. Для начала он окончил юридический факультет Московского университета и Московскую же консерваторию по классу вокала. Обладатель хорошего голоса, Владимир быстро стал солистом филармонии, но одновременно еще и танцевал в опере Зимина.
— Милица, вы мне можете не поверить, но, хотя и вокал, и балет я ужасно любил, однако футбол мне нравился еще больше, я даже выступал за сборную Москвы. Но вы еще не знаете главного: перед вами — чемпион по стипль-чезу!
— Это еще что такое?
— Ну как же! Steeple-chase — бег с препятствиями! Правда, на ипподроме такие дистанции тоже обычно практикуют, но на бегах я только делаю ставки. И нередко успешно.
— Не слишком ли много увлечений для одного человека? По-моему, вы чересчур разбрасываетесь, Владимир, и… любите прихвастнуть…
— О чем вы говорите, милая Милица! Нет, конечно, нет! Но я вам хотел сказать: у вас очень интересное лицо… Я вас сейчас нарисую. Вы позволите?
В руке у него, как у фокусника из рукава, тут же возник карандаш. Он разгладил салфетку и несколькими уверенными штрихами быстро набросал изящный девичий профиль.
— Это я?
— Нет, вы — лучше! Я же только учусь.
— Вы еще и учитесь?
— Сейчас уже нет. Но прежде учился, и очень много. И в Императорском техническом институте, и в Военной школе аэронавтики. Ведь я один из первых российских дипломированных пилотов. Хотите, мы с вами пролетим как-нибудь над Парижем?
