— Н-нет, наверное, у нас не получится, времени нет, — объяснила Лина и незаметно повела плечами, представив, что чужие дети будут теребить ее Бусечку и хохотать над ее нарядами. Но Бусечка же не дурень Ричи, она же все понимает, она обидится смертельно! — Да и Буся нервная очень, с детьми не ладит, у нас же в доме маленьких детей нет.
— Ну да, конечно, это я так спросила, — сразу сникнув, откликнулась Лариска. — Я же понимаю, у тебя собака дорогая, породистая. В общем, привет я тебе передала, как и просили. За вещи спасибо еще раз. Пока! Звони, не пропадай!
Смеркалось. Лина вышла из подъезда в обволакивающую темноту, с удовольствием вдохнув свежий прохладный воздух. Подумала, не заехать ли к родителям, но, взглянув на часы, решила, что сделает это в другой раз. Неподалеку дымили трубы большого завода, и люди друг за другом выходили из дверей, наверное, шли со смены. Рабочих было много: усталые, в однообразных темно-синих костюмах, с одинаково равнодушными лицами, казалось, они изнурены тяжелым физическим трудом. «Странно, ведь сегодня воскресенье, у них тоже должен быть выходной, — подумала Лина. — А еще говорят, что заводы встали и всех увольняют. А предприятия-то, оказывается, действуют, и трубы дымят, и люди на них работают даже в воскресенье». Эта другая, странная, тяжелая сторона жизни монотонного серого цвета — оказывается, и она есть. Многотрудная жизнь обыкновенных простых людей стала незаметной, неинтересной: про нее перестали снимать кино и петь патриотические песни про «заводскую проходную», а стали делать сериалы про ментов и бандитов, про глянец и офисный планктон…
Стоя на остановке, куда все подходили и подходили люди, Лина пожалела, что не поехала на машине. Поймать бы такси, но дорога далеко от трамвайной линии, а идти обратно к магазину не хотелось. Ладно, доиграем в игру до конца, подбодрила себя Лина. Подошедший трамвай брали с боем. Первыми ворвались мужчины и заняли ободранные сиденья, тут же прикрыли глаза и немедленно провалились в «глубокий» сон. В тусклом свете казавшиеся изможденными женщины безмолвно встали рядом, вздыхая, перекладывая из руки в руку тяжелые пакеты. «Наверное, здесь, в большом магазине, продукты дешевле, — догадалась Лиина. — Вот они и тащат авоськи через полгорода». В полном вагоне сразу стало влажно и душно. Какой-то парень плюхнулся на место кондуктора и тут же принялся жадно тянуть пиво из жестяной банки. На Лину в ее легкомысленной яркой курточке смотрели косо, старались не задевать лишний раз, но не бережно, а презрительно как-то. Через две или три остановки вошел мальчишка лет тринадцати со свистулькой и принялся свистеть. Звук был громкий, свербящий. На парнишку тут же набросились:
