Он не стал напоминать, что так же думали запершиеся в соборе жители Рязани и других городов — сгоревшие заживо, задохнувшиеся в дыму, разорванные ворвавшейся в святое место озверевшей ордой.
— Иди к людям. Ты правительница, княгиня. Ты нужна им сейчас. — Она жалобно смотрела на Юрия, ожидая каких-то других слов. Но он повернулся к ней спиной, снова вглядываясь в горизонт.
Вдруг среди людской толпы князь увидел гонца, пытавшегося протолкнуться к воротам. «Какие бы ни были вести, следует узнать о них первым». И Юрий бросился к лестнице, ведущей вниз, к воротам.
Гонец, с глубоко запавшими глазами, исхудавший, мял в руках шапку и так внимательно разглядывал носки своих сапог, будто увидел там что-то крайне интересное.
— Ну?! — не выдержал Юрий. — Я не степняк, за дурные вести не казню.
— Владимир пал! — выдохнул гонец и отскочил, будто боясь наказания, так изменилось лицо князя.
«Владимир — стольный град, самый укрепленный город Руси. Теперь негде укрыться, никто не придет на помощь — не захочет связываться с врагом, способным сокрушить такую мощь».
— А моя семья? — он впился взглядом в гонца.
— Не ведаю, княже, может, Бог сохранил, — неуверенно сказал гонец, уставившись в землю.
Значит, надежды нет. Семья погибла. Князь понял это с отчаянной очевидностью.
Что-то оборвалось внутри Юрия. Он обвел взглядом высокие стены и купола храмов, неведомо когда собравшуюся толпу людей вокруг и потребовал коня.
Оставшиеся от княжеской дружины воины располагались на подворье храма Святой Софии. Битые, потерявшие всех родных, но все еще не сломленные. Юрий обвел взглядом людей, вставших, когда он вошел в горницу.
— Братья, — начал он. — Владимир пал. — И, не давая разгореться отчаянию, продолжил: — Но не все еще потеряно. Здесь, в Китеже, крепкие стены и достаточно припасов. Люди со всей округи сходятся сюда. Здесь, в безопасности, мы оставим наших раненых, а сами пойдем по Владимирской земле, соберем всех, кто может носить оружие. И дадим татарам бой. Да такой, что они кровью умоются, сами себя проклянут за то, что пришли на Русь войной. Отомстим за смерть, за кровь, за поругание земли нашей. Победим или падем с честью.
— Мы с тобой, княже! — нестройным хором отозвались воины. В их глазах впервые за все это долгое, полное напряженного ожидания время появилась надежда.
В ночь перед отбытием Юрий долго не мог уснуть. Он тяжело, словно огромный зверь, ходил по горнице, вглядывался в окно, в освещенную далеким заревом ночь. Свеча погасла, но князь не стал ее зажигать.
