Генерал положил руку на ящик, закрыл глаза, и пальцы его начали осторожно ощупывать макет: углубление, возвышенность, дорогу, берег реки, леса, болота.
— Я и вот так, с закрытыми глазами, могу пройти всюду, где охранял границу. Сотни километров. По берегу океана. По тайге. В горах.
— Я вас понял, товарищ генерал. Благодарю.
Кузьма Евдокимович быстро открыл глаза, взглянул на ладно скроенного, подтянутого офицера. Да, этот действительно все понял. Гребенник улыбнулся старшему лейтенанту и направился в другие комнаты.
В ленинской комнате, в этом своеобразном маленьком клубе заставы, собрались свободные от службы пограничники. Одни читали газеты, журналы, книги, другие играли в шахматы, третьи разучивали новые песни. И при этом умудрялись друг другу не мешать.
Пограничники вскочили, как только вошел генерал. Кузьма Евдокимович поздоровался, попросил солдат заниматься своими делами. Солдаты сели, но, конечно, уже никто не читал, не разучивал песен, ни играл в шахматы.
— Ужинали, товарищи?
— Ужинали, товарищ генерал! — откликнулись пограничники.
— Хорошо. Значит, будем беседовать, не оглядываясь на часы. Как ваша фамилия? — спросил Кузьма Евдокимович, обращаясь к молодому солдату, сидящему с ним рядом.
Тот бойко отчеканил:
— Рядовой Шулехин.
— Давно служите на этой заставе?
Шулехин опустил глаза и тихо, словно был в чем-то виноват, произнес:
— Недавно, товарищ генерал.
— Год служите?
Шулехин смотрел себе в ноги и медлил с ответом. Кузьма Евдокимович терпеливо ждал.
— Меньше года, товарищ генерал, — делая над собой усилие, наконец произнес Шулехин.
— Месяцев шесть?
— Еще меньше.
— Три?
Никандр Шулехин быстро, с отчаянной решимостью, победив смущение, вскинул голову, прямо и смело встретил взгляд своего собеседника.
— Никак нет, товарищ генерал. Рядовой Шулехин служит на этой заставе всего три дня.
Пограничники засмеялись. Засмеялся и Кузьма Евдокимович.
— Не может быть. Не верю. — Гребенник покачал головой. — Настоящего пограничника я за версту увижу.
Шулехин обрадованно подтвердил слова генерала:
— Я тоже не верю, товарищ генерал, что я всего три дня как служу на заставе. Если начну другим счетом считать свою службу, так лет этак пятнадцать, не меньше, наберу.
— Это как же вы считаете?
— Если засчитаю мое пограничное наследство, Мой старший брат Алексей служил на западной границе. Там и погиб. Другой брат, Аркадий, охранял границу в Карелии. Ранен. Третий брат, Павел, вернулся домой с забайкальской границы. Братья, бывая в отпуску, так много рассказывали о своей службе, что я еще с детства полюбил и западную и карельскую границы. Сейчас мне кажется, что я служил вместе с братьями.
