— Отставить разговоры! — приказал Смолин. — Слушай мою команду. Прочесываем лес насквозь, до десятого кордона и дальше до реки. Непорожний движется на правом фланге, Букреев — на левом, мы с Бурдиным идем в центре. Расстояние друг от друга — в пределах видимости. Во все глаза смотри себе под ноги, на вершины густых деревьев, на кучи сухих листьев, на кустарник. Немедленно сообщаем друг другу обо всем подозрительном. В случае, если я выйду из строя, обязанности командира поисковой группы выполняет Бурдин. Ясно? Рра-аззойдись!
Разбежались и пошли с автоматами наготове. Под ногами шуршали прошлогодние листья. Скользила хвоя. Потрескивал сушняк. Весенний, пышно разодетый в зелень лес не просматривался далеко в глубину. Солнце почти не пробивалось сквозь кроны. Непуганые птицы подпускали к себе почти вплотную и неохотно перелетали на соседние деревья. Не умолкала кукушка. Голос ее ни разу не прозвучал ни слева, ни справа, ни позади пограничников. Только впереди. Прокукует, даст знать о себе, немного помолчит и опять принимается за свое. Пограничники — к ней, она — от них. Будто все дальше и дальше в пущу заманивает. Или указывает дорогу. Смолин, человек абсолютно несуеверный, покачал головой:
— К чему это ты расшумелась, голубушка? К добру или худу?
Аргон неуверенно, с поднятой головой семенил рядом. Вперед не рвался. Часто останавливался, смотрел на своего друга и как бы спрашивал: куда и зачем мы идем? Почему не работаем, а прохлаждаемся?
Смолин потрепал собаку по холке.
— Потерпи, Аргон Аргонович, скоро у тебя работа будет…
Кукушка умолкла. Через какое-то время ее печальный голос послышался уже там, откуда пришли пограничники.
— Приказывает назад поворачивать. Ну, что, вернемся? — спросил собаку Смолин.
Аргон лизнул руку следопыту и побежал вперед.
Прошли километров шесть или семь. Пробились к роднику, выбегающему из-под каменной кручи, прикрытой слоем земли. Тут напарник слева замахал руками. Без всякого крика, молча подавал тревожный сигнал: давай, мол, старшина, сюда, да поживее.
Смолин вскинул автомат, дернул поводок, подбежал.
— В чем дело, Леша?
— Посмотри!
На берегу ручейка, среди молодой травы, чернело большое, с остатками холодной золы и углей пятно. Тут же валялись маслянистые обрывки газеты, пустая консервная банка, водочная бутылка.
— Прыгуны здесь завтракали, костер жгли.
Смолин отрицательно покачал головой.
— Сомневаюсь. Не до завтрака, не до костра им. Драпать и драпать надо. И как можно дальше и быстрее. — Бегло осмотрел кострище и убежденно добавил: — Обознался ты, Леша, не были здесь парашютисты. Пепел старый. Двухсуточной давности.
