Следопыт | страница 57



И это верно. Так меньше риска было бы. Но Смолин уже не мог всего этого сделать. Стыдно ему было перед женщиной. Она не должна ни на секунду подумать, что он боится сойтись один на один с насильником, с грабителем.

Не первый раз в своей жизни Смолин шел прямо на врага. Пять лет не расставался с оружием. Пять лет убивал тех, кто его пытался убить. Привык к тому, что враг его боится. Привык видеть его спину и мелькающие пятки. Чем ты смелее, тем трусливее твой противник.

Ну! Подходит к крыльцу, поднимается со ступеньки на ступеньку. Во весь рост идет. Прямо. Но каждое мгновение готов прижаться к земле, метнуться в сторону, ответить огнем на огонь. Обычная готовность пограничника. Без нее долго не навоюешься.

Ну! Открывает дверь и отчетливо слышит на веранде щелканье гранатного запала. Незабываемый звук. Смолин ждал его, рассчитывал на него. Граната — это хорошо. Он полагал, что его встретят автоматной очередью. Косматый решил, что граната надежнее. И ошибся.

Граната разорвалась на сотни убойных осколков, И ни один не поразил Смолина. Все прожужжали над головой. Крик хозяйки, звон разбитого стекла, истошный вой раненой собаки…

Смолин лежит на земле, у основания каменного крыльца, целый и невредимый, и строчит по веранде из автомата. Бодрых, высунувшись из-за угла амбара, поддерживает его своим огнем. Косматый не отвечает. Драпанул, видно, через черный ход. Смолин поднимается, вбегает в дом. Пусто. Пахнет дымом взрывчатки.

— Смотри, смотри! — доносится с улицы возбужденный голос Бодрых, а потом и выстрелы.

Смолин выскакивает на крылечко и видит, что по двору несется Косматый. Без шапки. Лошадиная грива. Зеленый френч. Ремни крест-накрест. Синее галифе. Черные хромовые сапоги. В руках автомат. Подбежал к кирпичному невысокому забору и перемахнул на ту сторону.

Всё. Оторвался. Пулей теперь его не достанешь, Минуты через две-три скроется в лесу.

Смолин сбросил с себя полушубок, стащил валенки, стряхнул портянки и в одной гимнастерке, босиком преодолел каменную ограду и, проваливаясь в снегу выше колен, помчался за Косматым, Тот был уже невдалеке от черной кромки леса. Бежать ему было куда труднее, чем Смолину. Не догадался он вовремя облегчить себя, а теперь поздно. Пограничник наступает ему на пятки. Он уже слышит тяжкое загнанное дыхание, животный хрип.

Смолин подпустил Косматого к лесной опушке. Залег, дал две коротенькие очереди, и все было кончено…


Ты спрашиваешь, кто такое, бандеровцы, откуда они взялись. Правильно! Извиняй, брат, оплошал я перед тобой. Давно бы мне надо было рассказать о них. Ну, так слушай.