— Хорошо, псина, хорошо!
Смолин потрепал собаку по холке, погладил, дал кусочек сахару, усадил. Пнул ногой лежащего.
— Эй ты, вставай!
Вскочил. Поднял руки, зажмурился. Луч фонарика осветил немолодое, обезображенное страхом лицо. Тощие землистые щеки втянуты. Плоский, с загогулиной на конце нос. Нижняя губа чуть ли не в три раза шире верхней. На лбу сизая лента шрама.
Еще один! Который по счету? Сколько их уже прошло через солдатские руки Смолина! Все были разные и все же чем-то и как-то похожие. Всем своим «крестникам» не переставал удивляться. На какую страну, на какой строй замахивались! Удивился и этому.
Опустил луч фонарика на уровень груди нарушителя и неожиданно сказал:
— Здорови, ходок!
Любых слов ждал Стебун, но только не таких. Его глаза с ужасом уставились на пограничника. Губы тряслись, пытались не то улыбнуться, не то выговорить что-то.
— Не понял? Здорово, говорю, ходок!
— Здравствуйте.
— Откуда топаешь?
Вот в такие минуты, накрытые внезапно, ходоки через границу обычно теряют способность врать.
— Из Баварии.
— И куда?
— Сюда… на Львовщину, потом в Карпаты.
— Надеялся благополучно границу проскочить?
— Меня уверяли… я думал…
— Вот и допрыгался! Выворачивай карманы.
Выложил бумажник, деньги и четыре гранатовых запала, завернутые в тряпочку. Не успел выбросить.
— Где гранаты?
Стебун кивнул в глубь чердака.
— И пистолет там.
— Ищи, Аргон! Аппорт! — скомандовал Смолин. Собака убежала и вернулась, сжимая зубами длинную деревянную ручку гранаты. Она была на боевом взводе. Если Аргон нечаянно выронит или бросит, она неминуемо взорвется.
— Тише, Аргон, тише! Так держать.
Аргон замер. Смолин подошел, осторожно взял гранату, вытащил запал из гнезда и перевел дыхание.
— Хорошо, Аргон, хорошо! Ищи!
Собака опять скрылась в темноте и принесла еще одну гранату, но уже не заряженную. В третий раз принесла пистолет, в четвертый — запасную обойму, в пятый вернулась ни с чем. Требовательно ткнулась мордой в ноги следопыту; приласкай, мол, дружище, я заработала.
— Хорошо, браток, хорошо!
Нарушитель смотрел, смотрел на них и вдруг брякнул:
— Я тебя знаю, старшина. Ты — Смолин. Александр Николаевич. Самый знаменитый следопыт западной границы. И собаку твою знаю. Аргоном ее зовут. И тебя и твоего пса там, в Баварии, приговорили к смерти.
Смолин засмеялся и погладил собаку.
— Слыхал, какой мы чести удостоились? Враги к смерти приговорили — вот, брат, как насолили мы им. Гордись, Аргонушка!
Посветил фонариком в лицо Стебуну.
