— Я всегда с Севером, — сказала Мила просто. — Что бы ни случилось, до гробовой доски…
— А ты, Лида? — напряженно спросил Чекан.
— Одно скажу тебе, Витя… — задумчиво произнесла девушка. — Если ты сможешь прикончить этих подонков, я твоя и телом, и душой…
Север снял трубку уличного телефона-автомата, набрал заученный наизусть номер.
— Алло? — раздался сочный, сексуальный девичий голос.
— Здравствуйте. Давида Нукзаровича, будьте добры.
— Кто его спрашивает?
— Белов моя фамилия. Скажите, срочно.
Через пару минут — видно, посоветовавшись с хозяином секретарша соединила. Секретарши Дато вообще были отлично вышколены. Жена Кунадзе-старшего, пожилая московская грузинка, мать Тенгиза, давно жила отдельно от мужа. Он содержал ее шикарно, но для сексуальных отправлений предпочитал молоденьких русских шлюх — благо за последние годы таких девочек расплодилось во множестве. Давид отбирал самых красивых, дрессировал и рассовывал по своим многочисленным офисам. Особо приглянувшихся месяцами держал при себе, заставляя совмещать обязанности секретарши, горничной и любовницы. Надоевшую или закапризничавшую телку выгонял сразу. Кем она становилась потом — торговкой, уборщицей или проституткой — Дато не волновало. Впрочем, выбор у девиц был небогатый…
— Слушаю! — отозвалась наконец трубка солидным голосом Кунадзе.
— Батоно Давид? Добрый день, это Север.
— Север? Здравствуй, дорогой. Что случилось? Откуда знаешь мой номер?
— Чекан дал, давно, на случай крайней нужды… Батоно Давид, беда! Вы можете погибнуть…
— Как?! Как ты сказал?! Почему?!
— Это не телефонный разговор. Можно, я приеду?
Дато секунду подумал.
— Ну, приезжай. Адрес есть?
— Есть и адрес.
— Жду. Охрану предупрежу. Все. — Кунадзе повесил трубку.
Накануне Север и Чекан тщательно обсудили детали предстоящей операции. Теперь Белов должен был сработать — приближенные Дато не знали Севера в лицо…
Войдя во дворик особняка Дато, Север огляделся. Мощные кованые решетки на окнах дома смотрелись красиво: мастера-кузнецы умудрились сделать грубые функциональные железяки настоящим произведением искусства. Толстую стальную дверь, монументальностью напоминавшую дверь банковского сейфа, обрамлял сложный декоративный узор, скрадывавший тревожное впечатление, производимое ею. Белов позвонил.
Едва дверь открылась, Север увидел два наведенных на него автоматных ствола.
— Кто такой? Зачем пришел? — спросил голос с сильным кавказским акцентом.
— Север я. Белов. Батоно Давид ждет меня.
