— А что об этом думает Тенгиз?
— Тенгиз уверен — их семья слишком сильна, чтобы Столетник решился воевать с ними. Тенгиз вообще страдает манией величия.
— А Давид?
— Ему просто не приходит в голову, что вор может просто так убить вора. И конкретно, что Федор Столетник может покуситься на жизнь его, Давида Кунадзе, с которым они вместе сидели и вместе «держали» зону. Дато думает так: в худшем случае, если они не договорятся, Столетник ограничится официальным объявлением войны Кунадзе. А дальше уж пусть подставляются под пули рядовые бойцы. Давид считает: война — дело «пехоты».
— Хорошо, Витя, расклад мне ясен. Но что мы с него имеем?
— Имеем следующее. Помнишь, я сказал твоей Миле: Юрка Клещ не сможет разыскать Тенгиза ни сегодня, ни завтра? Знаешь, почему? Тенгиз сейчас в особняке у Дато и будет там до самой завтрашней «стрелки». Клещ — слишком мелкая сошка, чтобы знать адрес Давида. Оба Кунадзе и Вахтанг Шаликашвили нынче очень заняты — обсуждают различные варианты возможного соглашения со Столетником. Но саму вероятность стрельбы они исключают. Поэтому собираются взять с собой демонстративно мало охраны. Давид берет двух своих постоянных телохранителей, а Тенгиз — меня и еще одного человека по моему выбору. Со мной поедешь ты.
— Но почему?! — удивился Север.
— Завтра мы спасем Кунадзе от пуль столетниковских бойцов. Давид — позер, как и все грузины. Тебя он не знает. За спасение своей жизни он предложит исполнить любое твое желание, все, что в его власти. Ты попросишь себе в жены Милу, сначала не называя ее имени. А когда Дато даст слово, назовешь. Тенгиз, конечно, взбеленится, но против отца пойти не посмеет. И ты заберешь Милу из борделя.
— Не понимаю, зачем нам с тобой вообще ввязываться в эту разборку. Пусть Столетник кончает Кунадзе…
— Ага. А значит, и меня, — усмехнулся Чекан. — Мне-то так и так ехать…
— Все, я врубился, извини. Но объясни еще одно: как спасение Кунадзе сочетается с твоим планом их ликвидации?
— Очень просто. Завтра мы их спасем. А после уничтожим по одному, включая Вахтанга. И свалим все на Столетника. У Давида есть родной брат Нодар. Тоже вор в законе, но живет в Грузии. Нодар обязательно приедет разбираться, кто пришил его родню. Поэтому мы должны быть вне подозрений. Если хотим жить спокойно… и вообще жить.
— Зачем тебе я?
— Одному мне не справиться. А у тебя нет выбора, Север… если ты действительно любишь свою Милу. Да и потом… Ты мне очень помог. Я хочу помочь тебе. Я считаю тебя своим другом. Последним другом, который у меня остался. Кроме Лиды, конечно.
