Она повесила трубку, подняла взгляд. Север смотрел недоуменно.
— Это начальник местного отделения милиции, — пояснила Мила. — Я его обслуживаю иногда, бесплатно, чтобы заведение любил. Деньгами он не берет, только натурой — жратвой там для дома, для семьи, выпивкой, девочками… А вообще старается быть честным, насколько позволяют нынешние времена. Только по части нашей сестры слабоват… Падок.
— И что, он упакует моих друзей?
— Упакует в лучшем виде. Ношение огнестрельного… три года им обеспечено. Петров, когда хочет, работать умеет. А Рашид отмазать не сможет, не тот уровень… Ну все, порядок! — облегченно вздохнула она. — Пошли?
— Идем… Знаете… Спасибо вам.
— Да бросьте… — произнесла Мила устало. — Я должна была. Сама вас подставила. Пусть случайно, но сама.
— А вы не рискуете? — спросил Север. — Мне не хотелось бы…
— Я каждый вечер рискую, — перебила девушка. — Работа такая…
— Может, я сумею как-нибудь защитить вас?
— Давайте об этом поговорим потом, — предложила она. — Может, и сумеете… Но сначала все же идемте ко мне. Как, кстати, вас зовут?
— Север.
— Север… — повторила Мила, словно что-то вспоминая. — Пошли, Север. И давай на «ты». У нас не принято величать на «вы» ни девочек, ни клиентов. Специфика…
— Что это было? — раздался воспаленный голос Милы. — Где мы? Ах да…
Брезжило утро. Измученные, сладко опустошенные, они лежали рядом, чувствуя физическое, звериное счастье.
— Я словно с небес вернулась… — тихо произнесла Мила. — Никогда не представляла себе ничего подобного…
Она встала, подошла к окну. Север закурил, любуясь восхитительным обнаженным телом девушки.
— Дай и мне, — попросила Мила.
Он прикурил сигарету и ей, подошел, подал. Она жадно затянулась.
— Что будет дальше? — спросил Белов.
— Ничего. Ты уйдешь. А я останусь. Сказка кончилась.
— Но почему?!
— Я очень больна, Север… Очень больна. Я несу беду. Ты погибнешь, если попытаешься что-то изменить. Лучше уходи.
— Но ведь тебе было хорошо со мной!
— Божественно… Только дело не в этом. Я нимфоманка. Никто не знает, когда, куда, в какие притоны, в какие постели меня занесет… Я сама не знаю. Болезнь диктует свою волю. Я не имею права любить, не имею права быть любимой… Я проститутка. Во веки веков проститутка. Уходи, Север! Спасайся! Уходи скорее, мальчик мой, уходи, мне больно! Скорее уходи! Иначе я погублю тебя…
— А я не хочу спасаться, — вдруг спокойно сказал Север. — Погубишь? Не так-то просто меня погубить. Ты нимфа? Значит, я стану сатиром. И кончено.
