— Вот-вот, — подхватил Перперна, — такой подарок Сулле! Корнелий теперь избавит Вифинию и Азию уже не от Митридата, а от марианцев. И его люди будут кричать об этом на каждом углу!
— А весной он во главе своих закаленных легионов переправится в Италию... — процедил Цинна, — в то время, как наши легионы совершенно неуправляемы и занимаются Орк знает чем. Набирать новые? А Сулла наберет. Я еще месяц назад вам говорил, мои лазутчики сообщают — по всей Фессалии оружейники загружены работой выше головы. Если Сулла разгромил Митридата, против кого он теперь собирается воевать, а?
— Если Фимбрия ведет продуманную игру, чего он добивается? — спросил Марий.
— Не знаю, — ответил Цинна.
Нобили некоторое время молчали, потупив взор.
— Всегда подозревал, что Фимбрия сумасшедший. Особенно после того случая, когда он пытался затащить в суд Муция Сцеволу за то, что тот не дал ему, Гаю Флавию, себя убить. "Не принял меч всем телом", — сказал Перперна.
— Фимбрия возомнил себя Александром, — заметил Гратидиан.
— Что-то многие в последнее время мнят себя Александрами, — буркнул Цинна.
— Мы намекаешь на тот случай в суде над молодым Помпеем? — спросил Перперна, — Филипп давно благоволит этому юноше. Я, пожалуй, даже соглашусь, что молодой Гней весьма похож на изображения Александра.
— Больше разговоров, чем сходства, — фыркнул Цинна.
— Но в остроумии Марцию не откажешь, — усмехнулся Гратидиан и, приняв, насколько это было возможно на обеденном ложе, позу оратора, картинно произнес, словно передразнивая кого-то, — нет ничего удивительного в том, что Филипп любит Александра!
— Кстати, о Марции Филиппе... — раздался голос со стороны входа в триклиний.
Цинна и ближайшие к нему гости обернулись: в дверях стоял человек, одетый в короткий плащ поверх теплой шерстяной туники. Он был среднего роста и весьма крепкого телосложения: окружностью бицепсов вновь прибывший посрамил бы любого из гостей, даже Мария-младшего, который по примеру своего великого отца немало времени проводил в воинских упражнениях и брал уроки владения мечом у известных гладиаторов. Однако, вовсе не мощные мышцы отличали облик пришельца. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на него — черная повязка на лице, прикрывающая левый глаз. Из-под повязки виднелся уродливый шрам.
Немногие славные воины имеют возможность всюду носить с собой свои награды, фалеры и венки. В этом смысле Серторию повезло: знак его воинской доблести, приобретенный во время Союзнической войны, всегда был при нем.
