— Господи, — сказал Фрэнки.
— Сам же сказал, тебе мотня нужна, — сказал Расселл. — Я чуваку так и говорю: «Нужна мотня». Он мне: есть такая, что я в жизни не видал. Вот она и есть.
— А эти? — спросил Фрэнки. — Два О?[7]
— Были, когда их сделали, — ответил Расселл. — Тут другое. Их разгибают, дробь высыпают, потом берут плоские, сорок пятого калибра, знаешь? Как у полиции в Л. А. Раскалывают пополам — туда таких шесть штук вмещается. С этой штукой площадь расчистить можно довольно быстро, по-моему. Ты как?
— Так, — ответил Фрэнки. И взял обрез.
Расселл вынул из сумки «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра и сунул себе под ремень. Поверх него застегнул куртку. Вышел из машины.
Обычным шагом Фрэнки и Расселл прошли по стоянке. Наружная лестница вела на второй этаж «Иннисхейвена». Ступеньки деревянные. Фрэнки и Расселл не шумели.
На вторую террасу падал свет из номеров — сочился через синие шторы четных комнат и оранжевые — нечетных. Перед каждой дверью стояло по два кресла — алюминий и красное дерево, придвинуты к подоконникам венецианских окон.
— Четвертая, — прошептал Фрэнки.
Дверь номера 26 с жалюзи была приотворена. Фрэнки достал из-под куртки кочерыжку. Правой взялся за рукоять, левой — за остаток ложа. Держал на уровне пояса.
Расселл вынул из-под куртки револьвер. Поправил шапочку на шее.
Потом пнул дверь и быстро вошел в номер. Фрэнки — тут же следом. Пинком захлопнул дверь и спиной подпер ее. Расселл сделал шаг к стойке.
В номере было три круглых стола, две кровати, тумбочка, пять ламп, цветной телевизор на хромированной подставке, шестнадцать стульев и четырнадцать человек. Люди недвижно сидели за столами, в руках держали игральные карты. На столах — горки красных, белых и синих фишек. За одним столом людей было четверо; за двумя остальными — по пятеро. Перед некоторыми стояли бокалы без ножек.
Фрэнки кивнул на умывальник и дверь рядом, закрытую. Расселл бесшумно подошел к умывальнику.
Худой мужчина в красном банлоновом свитере, сидевший за столом в центре, вынул изо рта «Белую сову» и положил в пепельницу. Отложил карты — рубашкой вверх, очень бережно. И сказал:
— О-ё.
Фрэнки покачал головой.
Открылась дверь туалета, и вышел Марк Трэттмен — зачесывая длинные седые волосы. Голова его была несколько вправо, и, причесываясь, он смотрел на аквамариновый ковер. Сказал:
— Ладно, вы…
Расселл сунул дуло тридцать восьмого ему под нос. Трэттмен поднял голову медленно. Мышцы у него на лице расслабились. Он посмотрел мимо Расселла и тридцать восьмого, в комнату. Увидел Фрэнки.
