«Какой странный день, — подумалось ей, — сколько всего случилось в первый раз. Первое замечание, первый серьезный разговор с мальчиком, первый поцелуй… меня впервые все без исключения заметили… но как ужасно!»
— Это ты виновата! — зло прищуриваясь, пихнул ее плечом Рома. — Даже целоваться толком не умеешь! Деревенщина!
— Ну и нечего было меня целовать, — буркнула Карина. Ей порядком надоело терпеть его пренебрежение и вздорный нрав, пусть даже она подозревала, что вздорность больше показная, чем настоящая. Менее обидно от этого почему-то не становилось.
«Уж лучше как раньше, — промелькнуло в голове, — кому надо обижать невидимку, с невидимками и не разговаривают толком… зато проблем меньше».
Алла Борисовна завела их в уютный, но мрачноватый кабинет директора и сразу же объявила:
— Вот, Михаил Гаврилович, полюбуйтесь! Сорвали урок, выгнала их, а они развратничают в стенах школы вместо того, чтобы посидеть и подумать о своем поведении!
Директор повел из стороны в сторону короткими черными усиками, огорченно отодвинул кружку чая с блюдечком ароматных пышек и уставился на них.
— Разврат — это очень плохо, — печально изрек он, — объяснитесь, будьте любезны, молодые люди.
Было непонятно, серьезен он или шутит, но на всякий случай Карина решила предоставить возможность объясниться Роме, а он не заставил себя долго ждать:
— Михал Гаврилыч, — парень внезапно взял ее за руку, — простите нас, пожалуйста, мы с девушкой влюбились тут. — Он с неподдельным страданием опустил глаза и смущенно прибавил: — Увлеклись немножко, с кем не бывает!
Директор добродушно улыбнулся и посмотрел поверх очков на учительницу по литературе.
— Алла Борисовна, ну что скажете, простим их?
Алла Борисовна прощать никого не планировала, но спорить с директором не стала, вытолкала ребят из кабинета и сердито сказала:
— Я это так не оставлю! Будете мне класс драить! — Она помахала в воздухе их дневниками. — И родителям сообщим, чем вы занимаетесь в учебные часы!
— Ой, да сообщайте, — передернул плечами Рома, — по барабану!
Учительница плотно сжала губы.
— Алмазова, свой дневник заберешь в конце дня, когда придешь мыть класс, а ваш дневник, уважаемый Грачев, я отдам лично в руки родителям. Жду их завтра, ровно в два часа!
— Угу, сто раз, — огрызнулся парень.
Алла Борисовна его то ли не услышала, то ли предпочла сделать вид, но больше ничего не сказала и с гордо поднятой головой зашагала по коридору.
Карина посмотрела на свою ладонь, которую Рома продолжал крепко сжимать, и сказала:
