Наконец я взломал замок и откинул крышку. Все было на месте — двести тысяч долларов в аккуратненьких пачках. У Фитца чуть глаза из орбит от удивления не вылезли.
— Они что, настоящие?
Я надеялся, что настоящие, и не имел ни малейших оснований сомневаться в этом. Взглянув на Фитца, я решил пойти на одну уловку. Если она сработает, это сильно облегчит мне дело. Осложнять его мне было как-то ни чему.
— Нет, — ответил я. — Фальшивые. Старого воробья на мякине не проведешь. Ты меня понял?
Ом глядел на меня, не моргая.
— Ладно, — усмехнулся я. — Наш синдикат испытывал тебя. И я хотел убедиться, можем ли мы тебе верить.
Вообще-то я понятия не имел, существует ли в этом города какой-нибудь тайный синдикат, но придурки вроде Фитца всегда убеждены, что, конечно, существует. Слово «синдикат» подействовало на этого парня так же, как упоминание Высшей Лиги действует на новичка-болельщика. Фитц сглотнул смену.
— Синдикат? — вымолвил он.
— Да. Мы уже давно не сводим с тебя глаз.
Он был явно в недоумении — радоваться ему по этому поводу или нет.
— И мы поняли, что тебе по плечу более крупные дела.
Он аж просиял.
— По нашему мнению, ты и получать должен по способностям. Не то что Грейди или Банни.
— Да кто они вообще такие? — поспешил согласиться он со мной. — Мелкие бильярдные мошенники.
— Точно. Но у тебя-то котелок варит.
Очень немногие люди способны высказывать возражения, когда им говорят такое. Фитц кивнул:
— Волей-неволей станет варить. Без этого сейчас на поверхность не выбиться. — Он уже настолько уверовал в необычайную силу своих куриных мозгов, что отважился на следующий вопрос: — Так это вы должны были забрать у меня чемоданчик?
Я снова улыбнулся ему:
— А что, я должен был произнести пароль или выкинуть еще что-нибудь в этом роде?
Фитц, закачал головой.
— Нет, что вы? Мне просто позвонили. Я и не знал кто, но тот человек сказал мне, что я должен взять чемоданчик и принести его к себе в комнату. А потом, мол, в ближайшие двадцать четыре часа за ним придут.
Я щелкнул языком.
— Узнаю Джорджа. Вот дает! Получает двадцать тысяч годовых, не считая премиальных, а в мелочах вечно все напутает. Как будто трудно было описать тебе по телефону мою внешность. — Я подхватил чемоданчик и шагнул по направлению к выходу. Затем, будто вспомнив о чем-то в последний момент, обернулся. — Послушай, ты что сегодня вечером собираешься делать?
— Ничего.
Я показал ему, что напряженно размышляю. Даже стал потирать рукой щеку.
