Возле манежа Дятел, словно очнувшись, вдруг начал вопить во всю мощь натруженных легких:
— Су-уки!
Потом перелез через ограду, шмякнулся мордой в пыль и мгновенно заснул.
— Черт возьми, — изрек Кудрявый, — какие бабочки на виа Венето!
— Пошли, может, каких свистушек тут подцепим, — встрепенулся Сырок.
— Быстрый какой! — возразил Калабриец, — На них башли нужны.
— А у нас что, башлей нету?
При таком заявлении все сразу навострили уши.
— Тогда пошли, — подытожил Негр, отбрасывая со лба кудри и плотоядно ухмыляясь. — Чего ж мы ждем?
Под луной они пересекли поляну, дошли до манежа и огляделись, но проституток уже и след простыл.
— Небось замели всех, — с видом знатока предположил Калабриец.
— Ну и ладно. — Сырок выбросил вверх два пальца. — Без них обойдемся.
Плут из Аква-Булликанте шутливо шлепнул его по ягодицам.
— Как не обойтись, вон какая у тебя жопка!
— Кому жопка, а кому хренопка! — уточнил Сырок.
— Иль твоя хренопка до задницы достает?
— А то! — гордо приосанился Сырок. — Еще и до твоей достанет.
— Один — ноль, — изрек Негр тоном, каким произносят “аминь”.
Они поднялись по склону с другой стороны поляны и вышли на аллею, где встретились прежде. Но там было еще слишком людно, чтобы устраиваться на ночлег. Блуждая меж деревьев парка, добрели до Казина-Валадье, каждый облюбовал себе скамейку и разлегся на ней.
Ночь минула быстро: еще дозорные не начали ходить под Муро-Торто и весь Рим нежился в предутреннем сне, а солнце уже поливало деревья и лужайки, ограды, клумбы и статуи Вилла-Боргезе лучами слепящей белизны.
Кудрявый проснулся от странного холода в ногах. Малость поворочался на скамейке, готовый снова провалиться в дрему, но вдруг поднял голову поглядеть, что же там у него с копытами. Солнечный луч, косо падавший сквозь густую листву, освещал его дырявые носки.
— Я что, башмаки давеча снял? — вскочил Кудрявый. И тут же сам себе ответил: — Да нет, вроде не снимал. — Он тупо уставился на траву меж расставленных ступней. — Сырок, эй, Сырок, у меня обувь свистнули! — отчаянно вопил Кудрявый, тряся за плечо приятеля.
— Кто? — не открывая глаз, осведомился Сырок.
— Ботинки, говорю, сперли! И деньги тоже!
— Кудрявый лихорадочно шарил по карманам.
Полусонный Сырок тоже обследовал карманы — ни шиша!
— Да чтоб они сдохли все! — буйствовал Кудрявый.
Остальные проснулись и смотрели на них издали.
— У меня ни лиры не было, — сказал Плут, усаживаясь на скамье.
А Калабриец повернул к пострадавшим одутловатое со сна лицо и качал головой, словно хотел сказать: знаем, но молчок!
