Кто-то вставал и вприпрыжку, точь-в-точь как щенок, бросался его ловить. Забавлялся, играл с ним, то прячась, то внезапно выскакивая, потом наконец хватал щенка и ласково, неуклюже прижимал к груди, стыдясь своей нежности.
Марчелло, подойдя к ним, напустил на себя высокомерие взрослого, но и он не мог скрыть интереса и симпатии к собачьему семейству.
— Чьи щенки?
— Мои, — буркнул Клоун.
— А тебе кто их дал?
— Косой. — Клоун деловито поднял щенка, почесал ему брюшко. — Видите — сучка.
Ребята загоготали. Сучка вся сжалась и запищала, тонко, как комарик.
— Ну все, — отрезал Клоун, забрал всех щенков и подсунул под брюхо матери.
Кругленькие, пухлые, точно поросята, малыши тут же прилипли к соскам, а ребята столпились вокруг и смеясь подзадоривали их.
— Мне одного дашь? — с притворным безразличием спросил Марчелло.
Клоун, занятый процессом кормления, недовольно покосился на него.
— Поглядим. — И тут же добавил: — Пять сотен есть?
— Спятил? — Марчелло постучал пальцем по лбу. — В зоосаде задаром щенка овчарки дают.
— Вот и ступай туда. — Клоун снова сосредоточился на своих питомцах. — Так уж и овчарки!
Остальные навострили уши, а Марчелло не растерялся, будто ждал этого вопроса.
— Что я, врать буду? Поди спроси на виа Обердан у сапожникова сына, он тебе скажет.
— А мне все одно. Собака лает — ветер носит!
Два щенка тем временем начали рычать друг на друга, как настоящие хищники, один грыз другого за морду. Ребята, наблюдая за ними, катались со смеху по траве.
— Давай за сотню, — предложил Марчелло.
Клоун ответил не сразу, но было видно, что цена его устраивает.
— Ну что, по рукам? — настаивал Марчелло.
— Так и быть, — уступил наконец Клоун.
— Беру вот этого. — Марчелло указал пальцем на толстого, черного, самого нахального щенка, который все отпихивал других от сосков матери — видно, хотел, чтобы молоко ему одному досталось.
Ребята глядели на Марчелло с завистью и подталкивали черного щенка, чтоб еще покусался. Марчелло вытащил из кошелька одну из двух сотен, имевшихся у него в наличности.
— На, держи.
Клоун протянул руку, и сотня исчезла в его кармане.
— Обожди меня тут, я щас, — сказал Марчелло и бегом спустился к начальной школе. — Синьора Аделе?! — закричал он снова, врываясь в коридор. — А, синьора Аделе?
— Ну? — рявкнула женщина. Она уже закончила прихорашиваться и напялила праздничное платье, обтянувшее ее, как колбасу. — Опять ты здесь, черт бы тебя побрал! — Но тут же сменила гнев на милость. — Я б на твоем месте знаешь куда послала этого паршивца? Чего он тебе так занадобился?
