Я опубликовала в прессе свое письмо президенту Путину — кажется, на фоне почти общего молчания "деятелей искусства" оно прозвучало неожиданно резко. Затем вместе с председателем "Организации содействия утверждению в обществе свободы совести", членом Московской Хельсинской группы Валерием Никольским мы провели пресс-конференцию, посвященную арестованным в Латвии. Буквально на следующий же день на меня было совершено первое нападение.
Ко мне подошли двое угрюмых мужчин характерной "кавказской" внешности и на ломаном русском языке "наехали" на меня: "Не вмешивайся не в свои дела, дэвочка!". Меня затолкали в машину, несколько раз ударили по лицу. В первый момент я подумала, что меня с кем-то перепутали. Но как только я попыталась заговорить об этом, всякие сомнения исчезли — налетчики напрямую заявили: "твои проблемы не закончатся, пока ты защищаешь этих п… лимоновцев". Я сказала: "Ваши попытки меня запугать приведут лишь к обратному эффекту. Если я берусь за какое-то дело, то довожу его до конца". После этих слов меня оглушил необыкновенно резкий удар. Вечером соседи обнаружили меня во дворе без сознания. В эти же дни при странных обстоятельствах — без каких-либо объяснений и без составления протокола — сотрудниками милиции был задержан и жестоко избит мой близкий друг Руслан Воронцов.
В то время, как в Риге судили молодых национал-большевиков, в России арестовали их вождя — лидера НБП, писателя Эдуарда Лимонова. Мне понятен и близок порыв Лимонова — стать Героем-Воином. Разница между просто писателем и писателем-героем заключается в том, что обычный писатель предчувствует будущее, а писатель-герой в него попадает. Лучшее, что сделал Эдуард Лимонов, — сменил писательскую карьеру на политическую. Не потому, что писал плохо. Но не тот автор хорош, кто писать начал, а тот, кто вовремя закончил.
Таких инициаций не прощают. Клеймо "фашиста", что с глупой настойчивостью пытаются приклеить к Эдуарду, и его аристократично-благородное неоспаривание и позволение этой нелепости, в равной мере характеризуют как его самого, так и общество, которое его окружает. Лимонов стал персоной нон грата в этом так называемом "приличном обществе". Слыть в этом обществе фашистом для Лимонова — не эпатаж, не игра, в которую многие неудачники-маргиналы заигрываются бездарно и всерьез — вплоть до преклонного возраста. В то же время это — не постмодернистская шутка, не загадка для сакрально-пустых интеллектуалов, не тема для мертвой европейской дискуссии. Это — вполне осознанная, ответственная попытка вскрыть ложную мифологию, разоблачить ряд лицемерных табу. И это — не способ привлечь к себе внимание любой ценой. Писателю такого уровня, изданному почти во всех странах мира, нет нужды навязывать себя. Вернувшись в Россию из Франции на волне успеха, он мог стать одним из самых преуспевающих авторов. Стоило лишь поддержать демократические идеи.
