— Я его мало знаю, но, по-моему, он всегда оставался один против всех. Никогда рядом с ним не было человека, готового встать рядом, несмотря ни на что. И поэтому он презирает людей. И, знаешь, мне кажется… Он имеет на это право.
Пузырёк тихо сказал:
— А мы сами… Кем мы вырастем, если бросим его? Такими же, как он, как Урана?
— Ну, я-то ни за что такой не стану! — сжала кулаки Алька.
— Тогда научись прощать, — посоветовал я. — Сейчас Маркус не тот взрослый маг, которого ты ненавидишь. Он просто пацан, такой же как я, и начинает всё сначала. Если мы не поможем ему, кем он снова станет? Как думаешь?
Пузырёк посмотрел на Альку:
— Тебе ведь тоже его жалко, правда? Но ты сердишься…
— Я сержусь на Максима! Потому что он кого угодно готов простить!
— Алька, я не хочу спорить… Но без тебя я смогу переместиться в одну сторону — туда, к Маркусу. Обратно — только с твоим заклинанием.
— Это другое дело!
— Я с вами, — быстро сказал Пузырёк.
К ночи дорогу накрыл туман. Путник шёл по ней давно, он устал и хотел есть. За деревьями показалось озеро с черной и неподвижной водой. Путник подошел к берегу, глянул на своё отражение. Ничего особенного — обыкновенный узкоплечий мальчишка, с мягкими волосами, падающими на глаза.
Путник поморщился и отвернулся.
В камышах чернела лодка. Путник забрался в неё, оттолкнулся длинным шестом. Поднялся ветер, погнал легкое судёнышко к другому берегу.
Путник сел на корме, обняв колени. Он знал, что дорога нескоро выведет его к людям. Сначала будут пустые дома, в которых можно только переночевать. Потом начнут встречаться неразговорчивые крестьяне. Они дадут поесть и ни о чём не спросят. Но с восходом солнца придется идти дальше. И только потом начнутся настоящие, живые миры.
Когда-то он уже проходил этот путь. Но тогда он оставался взрослым, злым и сильным. А сейчас хотелось домой. Чтобы мама отругала за поздние прогулки, покормила ужином и отправила спать. Но дома у Путника давно не было, и маму он не помнил.
На носу лодки появилась прозрачная фигура.
Путник вздрогнул.
— Урана?
— Когда же ты остановишься? — почти беззвучно прошептала она.
— Когда найду те тропы и ручьи, на которых оставил душу…
— Долог твой путь…
— Знаю. Не держи на меня зла. Может, встретимся ещё. И всё будет по-другому…
— Ты научился просить прощения, Маркус, — окрепшим голосом произнесла Урана. — Значит, есть ещё надежда. Прощай…
Силуэт слился с туманом.
Маркус снова обнял колени и замер. И сидел так, пока лодка не пристала к берегу.
