Волосы принцессы убраны назад и уложены в прическу, украшенную по окружности нитями жемчуга и драгоценными камнями; шея открыта, ее охватывает ожерелье из сапфиров и изумрудов. Лиф платья имеет глубокий вырез, открывающий край корсета, заложенного нагрудником, и обрамлен сверкающей нитью из драгоценных камней. От самого мыса лифа и до низу платья на фоне широкой полосы розовой ажурной вышивки спускаются две нити из жемчугов с самоцветами. Узкие рукава платья заканчиваются кружевными манжетами, на пухлых пальчиках красуются перстни. Похоже, в таком наряде она только что позировала Клуэ.
Не обращая на нее внимания, Карл продолжал беседу, похожую на монолог. Голос его дрожал. Маргарита с любопытством наблюдала за ним, сложив руки на животе.
— Наша мать что-то часто стала болеть. Боюсь, не случилось бы худшего. Рвота, кровотечения из носа и рта, изнуряющая лихорадка, оставляющая на теле желтые пятна, — не наследственное ли это у нее?
— Боишься, это передалось и тебе? От природы не уйдешь, брат, — легкая усмешка скользнула по губам Маргариты.
— Ага, и ты туда же! — вскричал Карл, остановился посреди комнаты, широко расставив ноги, и уставился на сестру. — Вы все хотите моей смерти, я знаю!
— Фи! Да с чего ты взял? — фыркнула пятнадцатилетняя принцесса, передернув плечиками.
— Потому что вижу! Анжу смотрит на меня, как стервятник с высоты полета на куропатку, да и Алансон косится так, будто бы я уже три года не отдаю ему карточный долг в десять тысяч ливров.
— Полно, брат. Все это бредни, плод твоего воображения, не больше, а на самом деле все тебя любят, и мы все твои «Servus humillimus»[1].
— Нет, Марго, не успокаивай меня! Они все стремятся к престолу, и Анжу — первый, как старший брат. Они только и ждут моего конца и рады бы ему… Видел я их гнусные рожи, когда они стояли у моего изголовья во время болезни. Это были мерзкие хари пьяных сатиров!
— Хм, ну а я-то тут при чем? — снова пожала плечами Маргарита и, захватив пальчиками несколько засахаренных орешков, лежащих в бонбоньерке на столе, отправила их в рот.
Карл бросился к ней и встал рядом:
— Пойми, сестра, я в большой опасности. Что делать мне, если наша мать умрет? Кардиналы Лотарингский и Бурбонский обещают быть верными моими советниками, но, сдается мне, они больше посматривают в сторону Анжу, которого мать сделала генераллисимусом своих войск и который уже теперь имеет большую популярность, нежели я. К тому же они ратуют за поголовное истребление гугенотов по всей стране, и мне приходится прислушиваться к их мнению и постоянно нарушать мир в королевстве. За все приходится расплачиваться мне одному, они же остаются в тени! Боюсь, дело обстоит гораздо хуже, и Гизы сами рвутся к престолу. Вначале они обласкают Анжу, а потом убьют его точно так же, как хотят убить меня. Странно, но он этого, кажется, не понимает, ослепленный блеском трона и ненавистью к своему брату.
