Екатерина Медичи | страница 32



Колиньи побледнел, выронил перо и поднялся из-за стола.

— А вы, господин адмирал, — повернулся к нему Ле Лон, — вы тоже пробовали?!.

— Я… — произнес адмирал и уставился на Конде. — Я — нет.

— Хорошо хоть так.

— С чего вы взяли? — глухо спросил принц, бледнея.

— Вы забыли, с кем мы воюем, монсеньор! — возбужденно заговорил Ле Лон. — Неужто вы забыли, сколько человек она отправила, таким образом, на тот свет?

— Мне сказали, что все солдаты попробовали это угощение, — неуверенно возразил Конде, — и, насколько мне известно, никто из них не умер.

— Они отведали всё, кроме этих яблок! — вскричал доктор. — Это сразу возбудило мои подозрения, едва я узнал об этом.

— И… вы полагаете, что… — Конде даже поперхнулся и остекленевшими глазами уставился на огрызок в руке медика.

— Что вы чувствуете? — быстро спросил Ле Лон.

— Ничего. А что я должен чувствовать?

— Жжение во рту и в желудке, легкое головокружение, постепенное онемение членов… Меня задержал больной… Неужто я опоздал? Впрочем, еще не поздно ввести противоядие, пять-семь минут у нас еще есть.

— Увы, они давно уже прошли, дорогой Ле Лон.

Лекарь вытаращил глаза:

— И вы по-прежнему ничего не чувствуете?

— Ровным счетом ничего.

— Быть может, я ошибся? — в растерянности пробормотал врач. — И никакого злого умысла здесь нет?

— Что, если этот яд действует не сразу? — высказал предположение Колиньи.

— Исключено, — мотнул головой Ле Лон. — Только этот. От любого другого яблоко моментально чернеет.

Он с беспокойством огляделся кругом и увидел маленькую собачонку, вечно крутившуюся под ногами принца. Ее подарили ему дети гугенотов, когда он ходил в храм слушать проповедь пастора. Ле Лон взял со стола ломоть хлеба, осторожно отрезал маленький кусочек яблока, закатал его в мякиш и бросил песику.

Все с интересом наблюдали за этой необычной сценой. Песик подошел, понюхал, ухватил зубами угощение, перемолол его челюстями и проглотил. Потом уселся на задние лапы и, склонив мордочку набок, просительно поглядывал на человека, в ожидании продолжения угощения.

— Ну вот, видите! — победно возгласил принц, сразу повеселев. — Ему ничего не сделалось. Мне даже кажется, что он просит у вас еще такой же кусочек. Значит, и я…

И тут он осекся. Песик вдруг жалобно пролаял и рухнул на пол. Потом свернулся калачиком, укоризненно посмотрел на Ле Лона и отчаянно заскулил. Затем резко дернулся и покатился по полу, визжа и пытаясь задними лапами достать до живота, словно хотел разодрать его когтями. На большее у него сил не хватило. Он забился в судорогах, вытянулся и умолк навеки. Из пасти его стекала на пол зеленая пена.