При этом нельзя было сказать, что такие прикосновения Эрл устраивал нарочно. Напротив, с течением времени упомянутые ситуации как будто все меньше нравились ему. Скорее раздражали, хотя внешне это почти никак не проявлялось. Эрл держался с Даффи вежливо, но довольно прохладно, почти не разговаривал, улыбался крайне редко и всегда так, будто это стоит ему немалых усилий.
Даффи чувствовала его скрытую нервозность и пыталась понять ее причины. Однако, сколько ни ломала голову, находила только один повод для подобных реакций. По ее мнению, заключался он в странных и таинственных отношениях Эрла с женой, теперь уже бывшей. Не исключено, что после разрыва с этой женщиной, он и ко всем остальным начал испытывать неприязнь.
Эта мысль почему-то больно ранила Даффи.
Почему-то…
О, Даффи знала почему! В отличие от всего остального собственные чувства по отношению к Эрлу не были для нее тайной. И причина возникающих при прикосновении электрических разрядов тоже была ей прекрасно известна.
Захватывающую науку чувственности Даффи прошла еще во времена учебы в кулинарном колледже. Там ей довелось стремительно и безумно влюбиться в однокурсника, но так же быстро и разлюбить, как только парень начал проявлять замашки снисходительного покровителя. Однако, пока длился их непродолжительный роман, Даффи успела постичь всю кухню процессов, протекающих между мужчиной и женщиной.
Так что теперь ей не нужно было гадать, почему у нее перехватывает дыхание всякий раз, когда она ловит на себе взгляд Эрла. Почему всю ее охватывает трепет. И почему таким сладостным кажется тепло, разливающееся где-то в области бедер.
Возможно, и Эрл испытывал подобные ощущения, только для него они являлись раздражающим фактором.
С каждым днем Даффи все отчетливее осознавала, что быстро приближается к дну пропасти, в которую начала скатываться со дня своего появления в этом доме. Вернее, с того момента, когда впервые увидела своего нового работодателя — Эрла Маклена.
А впереди, согласно условиям контракта, был еще почти целый год…
Тот день выдался пасмурным, периодически моросил дождик, и Эрл не пришел к завтраку.
Обычно он появлялся на кухне вскоре после Роджера. Но воскресенье третьего июля стало исключением.
Даффи запомнила дату, потому что этот день приобрел для нее особое значение.
Она приготовила морковное суфле — в основном для Роджера, неожиданно для него самого полюбившею морковь, — которое собиралась подать вместе с политым сметаной творогом: и то и другое было получено из молока содержавшихся на ферме коров Кэтти и Полли. Кроме того, каждому полагалась порция испеченного вчера воздушного земляничного пирога, щедро украшенного буклями взбитых только что сливок. И на выбор чай или кофе.
