Роберт густо покраснел.
Эмилиан тут же догадался, что его кузен со своими приятелями приставали к этой девушке, а ведь ей было всего шестнадцать лет. Он затрясся от негодования.
– Я выдал тебе сумму, которой хватит на год, чтобы не видеть тебя до тех пор, а ты в ответ злоупотребляешь моим доверием и оскорбляешь моих слуг?
Роберт внезапно побледнел.
– Прошу прощения, Эмиль! Эта распутная девка сама запрыгнула ко мне в постель, а ее мамаша нас застукала!
Одним мощным движением Эмилиан смахнул со стола бутылки, стаканы и карты. Приятели Роберта – презренные трусы – вскочили со своих мест и пустились наутек. Эмилиан едва мог побороть искушение догнать их и разделаться с ними.
– Беспорядки в деревне тоже твоих рук дело? – холодно поинтересовался он.
– Мы туда не ездили, – с беспокойством в голосе заявил Роберт. – Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Эмилиан тяжело и часто дышал.
– Иди собирай вещи, – приказал он, – а я попытаюсь искупить твою вину перед миссис Додд. Чтобы через час духу твоего и твоих приятелей здесь не было. – Не дав кузену возможности ответить, он прошел в библиотеку, хлопнув дверью с такой силой, что она завибрировала.
Ему очень хотелось разбить Роберту нос. Эмилиан замер на месте, пытаясь восстановить душевное равновесие. В памяти его снова всплыла прошлая ночь. Музыка проникла в его душу и тело, цыганская кровь звала его, и он чувствовал себя удивительно легко. Когда он начал танцевать, то английская часть его натуры полностью растворилась в цыганской. Танец даровал необычайное ощущение свободы…
Жизнь в Вудленде совсем ему не нужна – и он намеревался доказать это памяти Райзы и самому себе. Слишком поздно он осознал, что, став англичанином, он лишился самой важной части себя самого. Он потерял не только самосознание, но и свою цыганскую душу.
И теперь Эмилиан собирался вернуть утраченное.
«Сегодня ночью мы будем в Вудленде».
Ариэлла сидела в открытом экипаже рядом с Дианой и Марджери, а Алексей расположился на сиденье напротив. Девушка смотрела перед собой, но видела не сельский пейзаж, а лицо Эмилиана, перекошенное от гнева, причины которого ей так и не удалось понять.
«Если ты придешь, я без малейших угрызений совести соблазню тебя…»
Она сделала глубокий вдох. Конечно же она не могла прийти к нему. Ей было бы ужасно трудно незаметно улизнуть из дому посреди ночи и не быть пойманной. С другой стороны, нанять кучера из соседней деревушки несложно, так же как и с лихвой заплатить ему за молчание. Боже всемогущий, неужели она и в самом деле обдумывает план свидания с Эмилианом в Вудленде после того, как он посоветовал ей бежать от него? Ведь он откровенно заявил ей о своих намерениях.
