— Что такого сказала тебе Оливия? — нахмурился тот.
— Ладно, это не так уж важно.
— Если речь идет о серной кислоте… — с беспокойством начал Фрэнк, но Кэт перебила его.
— Про кислоту Оливия ничего не говорила. Я упомянула об этом в качестве образного сравнения.
Фрэнк провел по лицу рукой.
— В общем, так. Мы с Оливией знаем друг друга практически всю жизнь. С детства…
— Как выяснилось, то же самое я могу сказать о себе, — с усмешкой произнесла Кэт.
Он покачал головой.
— Это не в счет, как ты сама прекрасно понимаешь. Оливия не всегда была такой, какой ты видишь ее сейчас. Она пережила глубокую личную трагедию, потеряла самого близкого человека. Понимаешь? — Фрэнк горестно вздохнул. — Я сам перенес подобную утрату, но мое несчастье не сравнить с тем, что довелось испытать Оливии.
— Ты потерял близкого человека? — быстро спросила Кэт. — Кого?
— Я не хочу говорить об этом! — вдруг неожиданно резко произнес Фрэнк. — Не хочу!
Она растерялась, но все-таки пролепетала, робко поглядывая на него:
— Просто я соболезную тебе и…
— Правда? Ха! Благодарю! Но что толку от твоих соболезнований? Можешь оставить их при себе.
Кэт вспыхнула.
— Что ты себе позволяешь?! — воскликнула она, поднимаясь. Ее нижняя губа дрожала.
— А что такое? — прищурился Фрэнк.
— Сам прекрасно понимаешь! Даже со служанками так не разговаривают, как ты со мной. Я пришла сюда, чтобы мы с тобой… А ты… Как ты можешь?! — Она быстро подняла с ковра платье и принялась вертеть его в руках, намереваясь надеть. — Если тебе нужно излить на кого-нибудь накопившуюся в душе злость, сними на ночь профессионалку, заплати ей как следует и издевайся. Может, у тебя и впрямь есть такая потребность, откуда мне знать? Но с собой обращаться таким образом я не позволю.
— Тем более бесплатно, — процедил Фрэнк.
Он произнес это очень тихо, но Кэт услышала и принялась еще лихорадочнее вертеть платье, что, как и следовало ожидать, привело к еще большей путанице.
Заминка оказала на Фрэнка благотворное воздействие. За те несколько мгновений, пока Кэт тщетно пыталась разобраться, где у платья верх, а где низ, он словно опомнился. Провел рукой по лицу, а когда отнял руку, в его глазах уже было другое выражение.
— Кэт, — тихо позвал он.
Но она даже не взглянула на него.
— Ну не надо, не уходи! Я… подонок. Признаю и прошу прощения. Сам не понимаю, что на меня нашло. Из всех, кого я знаю, ты меньше всего заслуживаешь подобного обращения. — Фрэнк поднялся и шагнул к ней. — Умоляю, не оставляй меня в такую минуту. Именно сейчас ты нужна мне больше всего на свете!
