– А в чем, собственно, сомнения?
Нет, мой муж иногда не способен на нормальный разговор. Следователь вел себя приличнее, а этот… руки распускает. Силком развернул мою физиономию к себе и буравит, буравит глазами. Не человек, а буровая установка!
– Антон слинял только сегодня, а не сразу после убийства Ксении, – продолжила я. – Почему он спокойно отсиживался здесь, зная, что личность потерпевшей и ее ближайшее окружение, следовательно, и он сам будут установлены в кратчайшие сроки? Сделал дело – линяй смело! Допустим, в понедельник он, снабдив наличностью, отправил Брусиловых в морг, и намеренно остался, чтобы порыться в вещах Ксении. А сегодня, по-прежнему располагая той же суммой – вы же ему ее вернули, – все-таки поехал снимать деньги с пластиковой карты для оплаты расходов на похороны Светланы Никитичны. Почему? Да потому что, наконец, был вынужден скрыться, поскольку обстоятельства стали складываться против него: успел переговорить с матерью. Логично? Логично. А теперь главный вопрос – зачем ему убивать Ксению, если он не получил от нее то, что она успела прибрать к рукам? Иначе удрал бы сразу. Удар ломом нанесен на уничтожение. По большому счету, парень ничего не искал. Нельзя же назвать поисками то, что он нарыл ямок на штык лопаты по всему участку. Просто Антон надеялся на мирное решение вопроса с Ксюшей. Остался же здесь только потому, что рассчитывал самостоятельно вычислить убийцу. Он подслушивал под окнами наши разговоры.
– Ирина, твои доводы в защиту Антона гроша ломаного не стоят! – резко заявил мой Дмитрий Николаевич. В какой-то мере я и сама так считала. Но интуиция подсказывала: Антон не может быть убийцей.
Никто из присутствующих меня не поддержал. Кроме Наташки, философски заметившей, что «будущее покажет». А я думала о том, что буквально на днях это будущее преподнесет моим оппонентам большой сюрприз. Скорее всего, очень неприятный.
Анна Петровна вышла из комнаты к позднему ужину, как раз после возвращения с гулянья Юльки с Данькой и звонка агента, сообщившего место и время предстоящей кремации Светланы Никитичны. К тому моменту мы уже выбрали одну из ее последних фотографий. По-видимому, она уменьшила дозировку эликсира и застыла на одном возрасте очень хорошо сохранившейся шестидесятилетней дамы, выглядевшей на сорок пять.
Юрка клял себя за то, что не интересовался рабочими делами матери. Да и позднее, когда ее на восьмом десятке, наконец, выжили из знаменитого научно-исследовательского института на пенсию, мало времени уделял матушкиным интересам. Возможно потому, что наука геронтология, в которой полностью погрязла Светлана Никитична, его не привлекала. Не видел смысла в изучении процесса старения организма. Одних теорий старения насчитывается более двухсот пятидесяти, а обратного пути все равно не существует. Жить – это не что иное, как стареть.
