* * * - Встали по парам, - гаркнул дядя Саша после разминки.
Мальчишки смешались в толпу, каждый искал партнера. Серега и Генка, которые пришли на тренировку впервые, оказались друг против друга. Серега был серьезен. Генка волновался и больше всего боялся выглядеть как ни будь не так. Потому что рядом, в стайке гимнасток, скакала Анюта. И ему казалось, что она все время поглядывает в его сторону.
- Друг друга не убивать, но и не жалеть, - сказал дядя Саша. - Не в бирюльки играем.
Он достал настоящий гонг, посмотрел на него с любовью и звонко грянул начало первого раунда. Пацаны вокруг Гены и Сереги пустились в пляс. Те, что постарше, начали обмениваться легкими ударами. Мелочь тут же устроила кучу малу на ковре, и дядя Саша накричал на них, чтобы не устраивали бардак. А Генка смотрел на Серегу и никак не мог привыкнуть к мысли, что должен бить по другу кулаками, да еще и сильно. Его рукам было жарко в огромных, не по размеру, перчатках.
А Серега стоял спокойно и ждал от Генки первого выпада. Потом, не дождавшись, размахнулся и врезал Генке по носу. Тот опешил. Удар получился не сильным, но точным. В носу как будто открыли бутылку шампанского, и что-то по-капустному хрустнуло. Горький соленый привкус во рту перебил запах пота.
Генка, обалдев, отпрыгнул. А Серега, приняв что-то наподобие стойки, пошел на него. В его глазах появилось то же выражение, с каким Волчий Коготь когда-то направлял на Одинокого Ворона свой боевой лук. Генке стало не по себе. Он никак не мог заставить себя разозлиться, а от боли в носу хотелось плакать. Он прикрыл лицо обеими руками, и тут же получил чувствительный тычок по ребрам. Серега продолжал наступать. Он бил удар за ударом, не заботясь о том, чтобы прикрыться самому. И смотрел при этом Генке в глаза.
Наконец, Гена попытался ответить. Но его кулак прилетел в пустоту: Серега отпрыгнул назад. Он ударил еще раз и тоже неточно. Все происходящее казалось ему какой-то дурацкой игрой в драку, и эта игра ему ни капельки не нравилась. Романтики в ней не было ничуть, а было много вонючего пота и ощущение конского волоса, который колол ладонь сквозь перчатку. Гена подумал, что дяде Саше пора бы снова ударить в свой гонг.
Потом откуда-то прилетел еще один Серегин удар. Он был сильнее других и от него зазвенело в ушах, а голова наполнилась ватой. Плакать захотелось еще больше, а ощущение стыда усилилось до размеров памятника Ленину на главной площади Энска.
