Генка вообразил себе огромного бородатого князя, который идет, опираясь одной рукой на купца, а второй - на священника. И того, и другого Гена представлял себе только по картинкам. Первый, по его разумению, должен был быть в кафтане (что это такое, Генка тоже представлял себе очень относительно), а второй - а рясе (посмотреть бы на нее хоть краем глаза). Ну, а князь, ясное дело, должен быть весь в кольчуге, при мечах, и сзади за ним должны вести вороного коня с огромными яйцами.
- Эти междоусобные войны не давали России стать единой страной. Вместо того, чтобы давать организованный отпор внешним врагам, князья вели свои дружины друг на друга и теряли тысячи профессиональных бойцов на полях гражданских войн. - А что такое профессиональный боец, Александр Иванович? - спросил Серега.
- Гончар! Сколько раз мне нужно повторять, что перед вопросом нужно поднять руку? - Александр Иванович строго посмотрел на неугомонного Гончара, который на всех уроках истории перебивал его.
У Александра Ивановича была язва, поэтому он был похож на фанатика, о которых сам же интересно рассказывал на уроках по истории древних стран. У Александра Ивановича почти не было тела. Казалось, что старый костюм висит на пугале, сколоченном из двух палок крест-накрест. Только глаза, углями горящие в ямах по обе стороны от орлиного носа, полыхали жизнью.
Серега покорно поднял руку и переспросил:
- Профессиональные бойцы - это кто? У которых оружие лучше всех? - Нет, Гончар. Профессионального дружинника начинали готовить с колыбели. Когда его сверстники еще пасли коров на лугу, он уже умел одним махом изгородь перепрыгнуть и жеребенка-двухлетку объезжал без седла, с одной веревкой. - А оружие? Давали им оружие? - Не сразу, конечно. Но такие ребята, как вы, мечами деревья с одного маху рубили. - Ух ты... - завистливо вздохнул Серега. И посмотрел на Генку с таким выражением лица, в котором ясно читалось намерение немедленно бросить все детские забавы и перековать плевалки на мечи. - Ничего, - сказал Александр Иванович. - Зато они не знали, с какой стороны к корове подойти. А их сверстники из деревень уже за бороной с отцами на поле выходили. Каждому свое...
Генку мало занимали древнерусские мотивы. Неделю назад он закончил читать "Трех мушкетеров", и с его легкой руки теперь половина класса стала участниками вечной истории. Сам он скромно назвался Атосом и теперь искоса разглядывал миледи, которая сидела на две парты ближе к доске в соседнем ряду. А она, даром что благородная дама, грызла ручку, выводя какие-то каракули. Свободной рукой она взялась за левое ухо и теребила его мочку большим и указательным пальцами. То ли потому, что она была миледи, то ли потому, что анютино ухо отличалось какой-то своей, особенной, красотой, но Атос-Генка не мог оторвать от него взгляда. Спасал только снегопад за окном. На нем Генкин воспаленный взор отдыхал и охлаждался. Кто знает? Может, потому и таяли снежинки?..
