— Ромка! Сходи-ка ты погулять!
И выставлял за дверь.
Я сначала решил, что это проявление заботы и безграничного доверия ко мне. Обрадовался, смылся во двор, поболтал с Каськой, переметил все углы, устал, вернулся назад… и меня встретила запертая дверь. Оттуда несло чем-то ужасным и дымным. Я ткнулся носом, тявкнул пару раз, не дождался ответа и снова двинул во двор. Теперь мне уже не казалось, что хозяин выпер меня из дому исключительно из-за заботы и доверия. Похоже, он просто хотел побыть со своей теткой наедине.
Я разозлился, потом испугался. Или наоборот, сначала испугался и из-за этого разозлился? Словом, когда я в очередной раз подбежал к Касиному окну, то чувствовал себя, как будто объелся тухлых крыс. И сорвался.
— Долго ты еще возиться будешь? — рявкнул я на Кассандру.
Она в ответ начала снова что-то мямлить: что не может она хозяйку заставить, что хозяйка готовит не ту еду.
— Ту — не ту! — я заводился все сильнее. — Какая разница!
— Большая! Твой хозяин морковку ест?
— Понятия не имею! Не видел. Но если вкусная — почему бы и нет.
— Не видел он…
Короче, слово за слово, поругались, и я ушел еще более обозленный. В какой-то момент готов был все бросить и свалить куда глаза глядят. «Все, — решил я, — если квартира опять закрыта, ухожу к кошачьей матери, пусть страдает!»
Дверь оказалась закрыта.
Я час, наверное, сидел и скулил, пока хозяин наконец не открыл. Был он всклокочен и рассеян.
— Ромка! Черт… Забыл совсем. Входи.
Я вошел и чуть не задохнулся. Во-первых, по всем углам хозяйской комнаты были расставлены такие вонючие ароматические свечи, по сравнению с которыми запах помойки возле мясокомбината — легкий аромат ландышей. Во-вторых, гостья валялась на диване с ногами и дымила своими гадскими ментоловыми сигаретами. Я закашлялся, жалея, что не остался на улице.
Видимо, это даже гостью проняло, потому что она поднялась с дивана и медовым голоском заявила, что «даст и собачке», гадко захихикала и добавила: «чего-нибудь перекусить».
Из ее рук я, разумеется, ничего есть не стал — сидел, чихал и кашлял. Хорошо еще, что тетка вскорости ушла, а хозяин, видя мои мучения, распахнул окна настежь. Но все равно спать было тяжело, потому что квартира насквозь пропиталась запахом свечей и ментола.
На утреннюю прогулку я вышел один. Больная голова тянула книзу, поэтому я не сразу понял, чего от меня хочет Кассандра.
Сначала она выходила на окно мучительно долго. Потом так же мучительно бестолково что-то говорила. Но последняя фраза меня приободрила.
