— Мррр!
А чего он?
Я подкрепилась и вернулась в комнату. Кот уже не спал и настроен был весьма агрессивно. Шерсть топорщится, хвост трубой, морда расцарапана, лупит хвостом об пол, глаза злющие.
Я запрыгнула на спинку кресла, в котором сидела Олька, и спасалась там до того момента, пока люди не засобирались спать. Пыталась скрыться в Олькиной комнате, но кот преградил мне дорогу.
Кот:
— Куда?
Я:
— Спать.
Кот:
— Спать потом. Вот что, Каська! Еще не одна… со мной так себя не вела, ясно? И ты не будешь!
Честно говоря, я им прям залюбовалась! Красив. Глаза сверкают, воротник пушится и голос… голос такой утробно урчащий, возбуждающий. Я медленно пятилась к стенке, разглядывая Дюка. Что и говорить, вот теперь он был похож на чемпиона породы — от него волнами расходилась уверенность в себе. Правильная такая уверенность, не самодовольство, не хвастовство, а именно настоящая мужская сила.
Дюк тем временем продолжал:
— А из нас двоих мужик — я. Значит, ты будешь меня слушаться, понятно?
Он лапой прижал меня к полу, ожидая сопротивления.
— Понятно, — мявкнула я и нежно-нежно лизнула его в поцарапанный нос, — я буду тебя слушаться, — и лизнула еще раз.
Настоящего мужчину можно и послушаться немного. Тем более что таким он становится только рядом с настоящей женщиной.
Дюк убрал лапу, посмотрел мне в глаза и неожиданно для себя самого сказал:
— Кася, я, кажется, люблю тебя!
Когда родятся котята, хорошо бы, чтоб они были такими нежными. Как сейчас их будущий папа.
Пес
Я вообще мало что запомнил из этих нескольких дней.
Мы были счастливы и энергичны. Мы бегали непонятно по каким улицам и терлись носом о нашу королеву. Она то капризничала, то была на седьмом небе от счастья, то покорна — и всегда это было правильно. Всегда она делала именно то, что нужно. Мы восхищались ее красотой и умом. Мы сопровождали ее повсюду. Мы превращались в сплошной оскал, едва к ней приближался посторонний пес. Мы от восторга выли и лаяли попеременно. Спали вполглаза, каждый миг ждали тайного знака от нашей повелительницы и, кажется, ничего не ели. А может, и ели — ни кошака не помню, все из башки выветрилось.
А потом я вдруг как будто проснулся. В одну секунду я понял, что кот знает где, кот знает сколько и вообще начхал на родную стаю. Никаких душевных колебаний и внутренних борений не случилось. Я просто повернулся и двинулся прочь равномерной походной рысцой. Моя несравненная что-то тявкнула вслед, но я не обернулся.
