Кафе встретило их лаконичной табличкой "мест нет". Лысый швейцар в униформе с безразлично неприступным видом оседлал стул за стеклянными дверями. Несколько пар уныло переминались с ноги на ногу неподалеку от входа.
- Черт знает что такое! - возмущенно сказала Зоя, покусывая губу. Ведь понедельник же.
Панаев постучал по стеклу согнутым пальцем, привлекая внимание привратника, показал на себя и Зою. Швейцар взглядом указал на табличку.
- Не может быть! - Зоя раздраженно закинула сумочку на плечо. - Витя, он нас, конечно, дурит. Должны быть свободные места, ведь рабочий день. Заглянуть бы туда, так ведь этот апостол Петр не пустит. Ну, Витюша, а?
Она с мольбой и надеждой смотрела на Панаева, она рассчитывала на него, она верила, что он может сделать невозможное. И тут с ним опять что-то произошло. В затылке закололо, в глаза словно плеснули холодной водой. Он на мгновение зажмурился, потом посмотрел на кафе и чуть не ахнул от изумления. Двухэтажный параллелепипед здания и башня-минарет вдруг сделались совершенно прозрачными, просто растворились в воздухе, и стали видны невероятным образом висящие столики, за которыми сидели люди. Панаев увидел кухню, расположенную на противоположной от них стороне кафе, кабинет директора (там за столом сидела полная женщина и разговаривала по телефону), подсобку, заставленную ящиками с пепси-колой, а дальше бетонную коробку кинотеатра "Пролетарий" за городским садом, которую никак нельзя было увидеть с того места, где стояли он и Зоя. И на втором этаже, возле колонны, он обнаружил совершенно свободный столик, крайний в третьем ряду.
Панаев ошеломленно изучил эту невероятную картину и повернулся к Зое, думая, что она замолчала, тоже потрясенная увиденным.
- Ну, Витюша-а, - нараспев повторила Зоя и смешно сморщила нос. Неужели не прорвемся?
Опять застучало в висках, поползла по телу непонятная слабость. Панаев огляделся. Поодаль безнадежно стояли две-три пары. Судя по реакции окружающих (точнее, по отсутствию реакции), кафе стало прозрачным только для него. Оно, кстати, уже обрело обычный вид. Панаев, не раздумывая, шагнул к двери, требовательно постучал и с расстановкой сказал недовольно сдвинувшему кустистые брови швейцару:
- Наверху в зале есть свободный столик. Крайний у колонны, под натюрмортом. Не пустите - пожалуюсь вашей начальнице, она сейчас по телефону говорит, а завтра позвоню в общепит и напишу в газету.
- И в министерство, - напористо добавила Зоя.
