— Слушай, давай я с ними пройдусь, пока ты будешь заниматься покупками, — предложил Хью. — Беатриса, хочешь погулять с папочкой?
Он протянул руку своей двухлетней дочери. Та взвыла и уцепилась за ногу матери.
— Не беспокойся, — сказала Аманда, выразительно округлив глаза. — Мы только заглянем в «Бутс», одна нога здесь, другая там. Только вот что я буду делать, если у них не окажется «Шанель»…
— Поедешь без нее, — заявил Хью. Он провел пальцем по слегка загорелой скуле жены. — Голышом.
Аманда непонимающе уставилась на него.
— Голышом? Ты о чем?
— Да так, ни о чем, — после краткой паузы отозвался Хью и попытался улыбнуться. — Шучу.
Солнце вдоволь поиздевалось над Филиппом, пока он стоял на раскаленном асфальте, передавая чемоданы потному водителю такси. Такого знойного июля Англия не видала вот уже двадцать лет. Средиземноморская жара, тянущаяся день за днем, застала страну врасплох. «И зачем ехать куда-то за границу?» — вопрошали друг у друга на улицах прохожие. Зачем вообще куда-то ехать?
И вот, однако же, они собрались лететь на какую-то неизвестную виллу в Испании.
— Еще сумки есть? — спросил водитель, выпрямляясь и вытирая лоб.
— Точно не знаю, — сказал Филипп и повернулся к дому. — Хлоя!
Ответа не последовало. Филипп шагнул было к дверям, но тут же остановился, впав от жары в апатию. Было слишком жарко, чтобы преодолевать десять футов. Не говоря уже о сотнях миль. Что это, черт подери, они затеяли? О чем они вообще думали, собравшись в отпуск в Испанию?
— Да вы не торопитесь, — успокаивающе произнес водитель и прислонился к машине.
Мимо проехала маленькая девочка на роликах, с любопытством взглянув на Филиппа поверх мороженого на палочке, и Филипп поймал себя на том, что смотрит на нее с возмущением и обидой. Она небось направлялась в какое-нибудь симпатичное местечко — на прохладную, тенистую лужайку. В какой-нибудь милый зеленый английский сад. А он тут торчит на солнцепеке, и его ожидает поездка в тесном «форде-фиесте» без кондиционера, а затем полет в еще более тесном самолете. А потом что?
«Рай» — так Джерард назвал свою виллу, покачивая в воздухе бокал с бренди. «Истинный андалузский рай, мои дорогие. Вы будете в восторге!» Но, впрочем, Джерард был винным обозревателем, и такие слова, как «рай», «нектар» и «амброзия», слишком легко слетали с его губ. Если уж он способен был описать самый заурядный диван от «Хабитат» как «божественный», и такое за ним замечалось постоянно, то на что же в конечном итоге окажется похожа эта «райская» вилла?
