— Какая?..
— Мы будем в вашем городе через четыре дня…
— Что-что?.. Когда? А пораньше?..
— Не перебивайте! Вы, я вижу, слегка взволнованы, — но попытайтесь войти в наше положение. Мы сможем явиться в Стрельцов только через четыре дня, не раньше.
— Четыре дня?! Да они за это время!.. Да я за четыре дня с ума…
— Будьте любезны, — строго прервал меня собеседник, — сделайте так, чтобы в четверг вечером Новосёлов сидел дома. То есть, разумеется, в вашей квартире. Сами вы можете уйти. Я бы даже настаивал на этом: уйдите. Пусть он останется один на целый вечер. Вернитесь под утро: нас уже не найдёте… и вашего гостя тоже. Не беспокойтесь, всё будет чисто, — я бы сказал, стерильно: у нас есть некоторый опыт в подобных делах… Я предполагаю, Сергей Владимирович, что вас сейчас мучает совесть. Ну, может быть не сейчас, но потом непременно начнёт… Так вы примите к сведению, что мучения эти совершенно излишни, неуместны в вашем случае… Поверьте мне. Вы ведь допускаете, что правда может быть на нашей стороне?
— Допускаю. Очень даже.
— И это правильно. В данном… э-э… конфликте мы — пострадавшая сторона. Мы правы, а не Новосёлов. Он заслуживает сурового наказания: по справедливости, по правде, по чести, — как угодно. И чтобы вас успокоить наверняка… Помните, как четыре года назад вы пытались стать редактором «Петроградского обозрения»? Помните, конечно? И, наверное, недоумеваете, почему всё сорвалось, — казалось бы, не с чего… А это постарался Олег Васильевич…
Ещё секунду назад я был готов приписать Ньюкантри все грехи мира, обвинить его во всех моих бедах — минувших и будущих, — но эти слова оглоушили меня почти до обморока: вы не представляете, до какой степени мне было важно редакторство в «Петроградском обозрении», и каким ударом явилось для меня известие о моём провале. Я тогда переживал почти так же, как после развода с Танькой. Почти так же. Хотя, конечно, не так. Но теперь в эту старую рану вновь всадили пулю, и я взвился:
— Что вы несёте?! Откуда вам это известно?! Да быть не может!.. И зачем ему… Ему-то какое дело?! И вы не можете этого знать!
— Ну почему же не можем? Мы всерьёз заинтересованы в том, чтобы найти Новосёлова, и мы внимательно изучаем всё его окружение. Тем более, что история с «Петроградским обозрением» — её подоплёка! — известна многим. Кроме вас. Спросите потом у ваших друзей, как всё было на самом деле. И до свидания. Не забудьте про вечер четверга.
Я повесил трубку, и она брякнулась на рычаги, как нож гильотины на чью-то шею. На чью-то короткую, жирную шейку, не слишком хорошо вымытую, прикрытую рыжими сальными патлами.
