Никогда не говори, что умрешь | страница 41
«Я не могу быть частью самодовольного общества. Пары танцуют, безо всякого увлечения. Музыка играет, и всем приходиться танцевать. Я откланиваюсь и ухожу, так как мне нужен ещё один шанс».
В отличие от Дона, мы не могли откланяться только из-за того, что нам нужен был ещё один шанс. Нам нужны были деньги. Некоторые из вас могут поинтересоваться, почему я терпеть не могу танцевальную музыку. В конце концов, ещё совсем недавно целая нация сходила с ума от шоу «Знаменитости приходят танцевать». Что не так с этой музыкой? Ладно, отвечу. В то время бальные танцы были ничем иным, как демонстрацией ловкости и творческого потенциала. И это зрелище было очень нудным и скучным.
Мы были там для «тинг-тинга-тинг-тингин», не думая о романтике, а играли, играли, играли для нарцистического удовольствия нескольких пар, скользящих по добротному полу, способному выдержать тысячу или более настоящих танцоров. Проскальзывая мимо руководителя джаз-бэнда, с негодованием они выкрикивали: «Джефф! Слишком медленно!» или «Джефф! Слишком быстро!» И продолжали дальше кружиться, как и надлежало в состоянии мечтательного высокомерия. Иногда они врезались в другую пару, находящуюся в таком же забвении. Тогда они стояли, как замороженные и ждали, ждали, и ещё немножко ждали, стоя в той же позе, пока одна из пар не сдавалась и с неохотой отступала.
Потом мы узнали, что такой странный ритуал появился от того, что первая пара, которая идёт на уступки, выглядит неловко, и поэтому никто не хотел отступать первым.
Алан, вокалист и гитарист из «Рубеттс», какое-то время играл в подобном бэнде, и тоже стал очевидцем этого странного и всё же очень забавного явления. Всё своё время я убивал на разглядывание полуосвещённого зеркально круглого танцевального пола ради того, чтобы заработать на очередной «провал». Во время перерыва, я топил свою печаль в значительном количестве алкоголя. «Смайл» стала группой, где я научился пить как настоящий мужчина.
К тому же они баловались лёгкими наркотиками, к чему у меня совершенно не было интереса. На живых концертах я травился лагером, а водка и тоники были моими привилегированными напитками на сессиях.
В один из таких вечеров, сам территориальный управляющий явился на наш концерт. Мы ненавидели свою работу, от чего весьма удивились его визиту. Вот так сюрприз! Мы не могли себе позволить бледно выглядеть в его глазах. О его визите нам сообщила девушка за барной стойкой, с которой мы уже успели подружиться. Она сказала, что управляющий будет сидеть рядом с менеджером прямо над сценой в шикарной ложе (в специально обустроенном над сценой месте, справа). Джефф недвусмысленно дал нам понять, что играть следует хорошо и действовать в соответствии с обстоятельствами, формально говоря, в хорошо отлаженной манере. Нам надлежит быть при бабочках и в смокингах, а не (глядя на меня) в футболках и слаксах. Первую часть нашего выступления ложа пустовала, и пока мы поворачивались на вращающейся сцене, направляясь на перерыв, решили, что скорей всего он не придёт, и вернулись к своему обычному занятию за кулисами — сквернословию, рассказыванию пошлых анекдотов, обильному распитию пива и сигаретным затяжкам. Я демонстративно скинул с себя смокинг и бабочку и бросил их в угол. Так мы и сидели без дела, до начала второй части, на расставленных по кругу стульях и прожигали время, как обычные алкаши.
