Никогда не говори, что умрешь | страница 2
«Вы что, не знаете, кто мы такие! Мать вашу...» — орал Алан на своём лучшем французском лишь для того, чтобы наши галльские мучители окончательно его проигнорировали. Они продолжали пинать, толкать и всячески подтрунивать над нами. Они совершенно не обращали никакого внимания на наши вопли. Мы начали переговариваться друг с другом, и каждый Рубетт отреагировал на происходящее присущим только ему одному оригинальным способом. Убедившись сперва, что ни один из полицейских, ни слова не понимает по-английски, Мик, бас-гитарист и самый беспристрастный среди нас комик, обратился ко мне, «командиру отряда»: «Дружище, не мог бы ты сделать одолжение и написать Дороти, что я пал смертью храбрых?» Так как меня считали наиболее искушённым в духовных вопросах, тоном английского лётчика Второй мировой войны, я ответил: «Господь тебя благословит, герой! Жаль, что меня не будет рядом... Так просто мы им не сдадимся. Фашисты чертовы».
Рой, наш 24-летний, невозмутимый, вечно курящий менеджер попросил разрешения выкурить последнюю сигарету и сунул одну себе в рот, откуда она так и свисала, неприкуренная. И всю эту картину своим воплем «Да пошли вы, свиньи фашистские!» вконец испортил наш клавишник Пит, напрочь лишённый чувства юмора.
Ответа так и не последовало. А вот возня, вспышки фар, количество бранных высказываний и пинков значительно увеличились. Французский дождь также не проявлял никакого милосердия.
Что же всё-таки происходит, в конце концов?!
И тут, Алану удалось немного разрядить обстановку. Он собрал несколько незатейливых и понятных каждому слов — Sugar Baby Love[2]? — спросил он с надеждой. Один полицейский отреагировал, приподняв бровь, и я почувствовал прорыв в наших непростых отношениях. Я пробормотал: Tonight[3]. И снова некоторое подобие признания. Кто сказал, что музыка — не международный язык?
Постепенно они начали понимать, что мы пытаемся им сказать, или, возможно, они окончательно устали от надоедливо и безжалостно моросящего пронизывающего их дождя. Выражения галльских лиц смягчились. Осознание случившегося проявилось в глазах. Они арестовали самую известную во французской музыкальной истории, включающей «Битлз» и «Роллинг Стоунз», группу из Великобритании (если вы, конечно, верите тому, что читаете). Наконец, они поняли: даже если бы мы и были куском пушечного мяса, стрельба по нам не является правильным решением. А тем временем мы уже смаковали возможность тёплого глотка дружеского взаимопонимания. Вполне возможно, что не каждый день этим жандармам удавалось брать идолов глэм-рока «Рубеттс». Конечно, это вовсе не означает, что мы не виновны в том, в чём нас обвиняют. И всё же, ведь что-то заставило их срочно покинуть свой наблюдательный пункт и преследовать Роллс-Ройс и Даймлер.